К.С. Петров-Водкин. Мировоззрение и творчество - Татьяна Павловна Христолюбова

протяжении всего своего творчества К. С. Петров-Водкин оставался приверженцем символистского художественного мышления, в положительном ключе отмечая наличие в картинах художника «литературной основы, определенного и достаточно выраженного сюжета»[60]. Отдельную главу посвящает творчеству К. С. Петрова-Водкина А. А. Русакова в своем труде «Символизм в русской живописи»[61]. Проанализировав особенности творчества художника на примерах основных его живописных работ, исследовательница приходит к выводу, что К. С. Петров-Водкин, «вследствие органично присущей ему философичности мышления, оказался крепче и длительнее связанным с символизмом, стремящемся постичь суть явлений, чем его сверстники-голуборозовцы»[62]. Большое внимание анализу творчества К. С. Петрова-Водкина уделяет Г. Г. Поспелов в своем труде «Русское искусство начала ХХ века: Судьба и облик России»[63]. В своей работе исследователь ищет в картинах К. С. Петрова-Водкина метафоры растущего дерева, соотнося их с «образом растущей России». С. М. Даниэль в своем труде «Сети для Протея: Проблемы интерпретации формы в изобразительном искусстве»[64] обращается к проблеме Востока и Запада в творчестве художника. По мнению исследователя, сама биография К. С. Петрова-Водкина складывалась под знаком стремления отыскать, распознать одно в другом, найти западные черты в восточной культуре и обнаружить восточные черты — в западной[65].

Интересна статья С. С. Степановой «Кузьма Петров-Водкин и Александр Иванов: проблема органичной формы»[66], в которой автор последовательно сравнивает аспекты творчества двух художников. Особый интерес представляет опубликованный фрагмент беседы музейного цикла на радиостанции «Эхо Москвы», в котором старший научный сотрудник Государственной Третьяковской галереи И. А. Вакар рассказывает об особенностях картины К. С. Петрова-Водкина «Купание красного коня»[67]. Статьи Л. А. Дьякова, В. А. Дьяконова, А. А. Ковалева посвящены творчеству К. С. Петрова-Водкина в целом и содержат в себе полный спектр искусствоведческих трактовок многочисленных работ художника.

Приведенные в данном разделе источники дают представление о том, как радикально порой менялись понимание и интерпретация творчества К. С. Петрова-Водкина в отечественном искусствознании, дают возможность охватить своеобразие художественной картины мира и особенности мировоззренческих взглядов К. С. Петрова-Водкина, а также проанализировать значение его творческого наследия в тот или иной исторический период.

1.2. Влияние идей русской религиозной философии конца XIX — начала XX века на творческое мировоззрение К. С. Петрова-Водкина

В период рубежа XIX–XX веков существенно возросло влияние философии на духовную культуру России. В поисках поддержки философия и искусство стали активнее обращаться к религиозной вере, свободной от церковной традиции. Период в развитии русской философии и шире — русской духовной культуры рубежа веков многими исследователями именуется Серебряным веком (по аналогии с Золотым веком пушкинской поры). Этот период в России связан с мощным культурным подъемом.

Для эпохи Серебряного века, границы которой варьируются в различных источниках от 1880–1890-х и до 1913 — начала 1920-х годов, было характерно переплетение философии с искусством в целом и с литературой в частности, в связи с чем в центральных городах России стали появляться религиозно-философские общества и салоны. Идейной базой для развития философии этого времени стали философское общество при Петербургском университете и московские Религиозно-философские собрания, а также издания сборников «Проблемы идеала» и «Вехи», журналов «Русская мысль», «Логос», «Вопросы философии и психологии» и др., на страницах которых печатались основные сочинения философов того времени. Следует также отметить религиозно-философские собрания на квартире у Д. С. Мережковского и З. Н. Гиппиус, а также «среды» у Вяч. Иванова, которые посещали философы и литераторы, увлекавшиеся новыми религиозно-философскими идеями, такие как А. Белый, Н. А. Бердяев, А. А. Блок, В. В. Розанов и др.

Говоря о русской философии Серебряного века, следует в первую очередь упомянуть имя В. С. Соловьева (1853–1900), идеи которого во многом повлияли на дальнейшее развитие религиозной философии в России. У философа было много последователей, таких как Н. А. Бердяев, С. Н. Трубецкой, А. А. Блок, А. Белый и др. Значение фигуры В. С. Соловьева для К. С. Петрова-Водкина также было велико. В основе творческого наследия В. С. Соловьева лежит стремление построить религиозное мировоззрение по новым принципам. Философ стремился к созданию мировоззрения, состоящего из синтеза науки, философии и религии. Его взгляды оказали значительное влияние на становление «нового религиозного сознания». Преодолев в юности религиозный кризис, он «пришел к убеждению, что человечество может духовно возродиться лишь благодаря истине во Христе»[68], однако В. С. Соловьев не ограничивал, подобно богословам, роль разума в религиозном познании. Надо сказать, взгляды К. С. Петрова-Водкина, глубоко верующего и вместе с тем симпатизировавшего научному знанию человека, во многом отвечали данным установкам. «… мы знаем две стихии человека — рассудок и чувство, и мы любим борьбу этих стихий»[69], — можно прочесть в черновых записях художника.

По своему характеру философия В. С. Соловьева является антропоцентрической. Согласно идеям философа, Богочеловек Иисус Христос представляет собой единство Логоса и Софии.[70] София предстает в наследии философа в виде вечной женственности — «пассивного начала, посвященного Богу и получающего от него свою форму»[71]. Согласно философу, София есть «тело Божие, материя Божества, проникнутая началом божественного единства», а также «идеальное, совершенное человечество, вечно заключающееся в цельном божественном существе, или Христе» [72].

Западная цивилизация, по мнению философа, избрала путь «отпадения человеческих природных сил от божественного начала»[73] и, в отличие от византийской, восточной цивилизации, создала «культуру антихристианскую»[74], поставив в свою основу антропоцентризм. В. С. Соловьев придавал большое значение идее воссоединения духовной культуры Восточной и Западной церквей на основе «свободной теократии», фундамент для которой должен быть заложен именно славянскими странами и в том числе Россией[75]. Отмечая заслуги В. С. Соловьева в области религиозной философии, современные ему богословы и философы, такие как Л. И. Шестов, Н. А. Бердяев, Е. Н. Трубецкой и др., часто подвергали критике излишний рационализм В. С. Соловьева, обвиняя в преклонении его веры перед разумом, в то время как сами они пропагандировали пессимистический взгляд на прогресс человечества, в основу которого положен антропоцентризм.

Так, философ Н. А. Бердяев (1874–1948) призывал к синтезу знания и веры. Для него такой синтез являлся необходимым условием культурного возрождения России. Чтобы объединить веру и знание, по мысли Н. А. Бердяева, нужно отказаться от гордыни рационализма. «Никакая философия не может дать веры и заменить веры, она может лишь подвести к вере, лишь устранить некоторые препятствия, — утверждал философ. — Но и вера не может заменить знания. Нельзя верой решать вопросов физики и химии, политической экономии и истории, нельзя текстами священного писания возражать против выводов науки»[76].

Н. А. Бердяев с уважением относился к эпохе Средневековья, которая, по его мнению, формировала в человеке ориентацию на духовную жизнь. Ренессанс же характеризовался им как эпоха отпадения человека от Бога. Философ отмечал существование в начале нового времени христианского гуманизма, принявшего в дальнейшем своем развитии формы утверждения самодостаточности человека. По мысли философа, человек в безграничной умственной свободе, обретенной в эпоху Ренессанса, как бы истощил свои умственные силы и начал порабощать самого себя[77]. Интересно, что похожие идеи