Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров

Ивановича Семевского: «Чем именно провинилась царица перед своим мужем — остается тайною и до сих пор».

Царь со своей женой был очень жестокосерден: на ее содержание в монастыре он не оставил ни копейки. Спасибо, родные не бросили Евдокию в беде, посылали ей деньги и вещи. В народе про эту историю гуляла песня, за которую можно было в буквальном смысле лишиться языка, были в ней и такие строки: «Я пострижена самим царем, // Я посхимлена Петром Первым, // Через его змею лютую…». Под змеей подразумевалась, разумеется, царская любовница Анна Монс.

Однако Евдокия Лопухиной очень молода, чтобы сдаваться… и в Суздале, она обрела новую любовь. В 1710 году по делам службы туда прибыл 37-летний майор Степан Богданович Глебов. Евдокию он знал с самого детства, и тут пришел ее проведать. Потом была еще не одна встреча, вспыхнула любовь. Многие монахини догадывались о том, что происходит в жизни опальной царицы, но не выдавали тайну.

Е. Лопухина

Тем временем события развивались своим чередом. Царь Петр, как известно — человек весьма любвеобильный. В 1711 году он венчался с Мартой Скавронской, с которой к тому моменту жил девять лет и имел с ней нескольких детей.

Своего сына Алексея он пытался приобщать к государственным и военным делам, но тот явно к ним не стремился. Противники Петра видели в царевиче сторонника старины и традиций. Да и сам Алексей не забывал, что случилось с его матерью, которая посмела ослушаться воли своего мужа. Ав 1715 году в семье Петра I и его второй жены, будущей императрицы Екатерины I, родился сын, которого тоже назвали Петром. Царевич Алексей бежал за границу, Петр подозревал заговор против себя.

Когда царевича удалось выманить в Россию, его тут же арестовали, для расследования «царевичева дела» создается Тайная розыскных дел канцелярия. Петр заподозрил, что к бегству Алексея за границу причастна его мать. Подозрения не подтвердились, но выяснилось, что Евдокия Лопухина жила не по монашескому уставу, не носила монашеского платья. В жертвеннике, где перечислены имена царствующих особ, было вписано ее имя, а не царицы Екатерины Алексеевны, а самое главное, жила с любовником Степаном Глебовым…

Он признался в близости с бывшей царицей, но отказался покаяться и просить прощения у государя даже тогда, когда его любовница подписала покаянную записку: «Февраля в 21 день, я, бывшая царица, старица Елена… с Степаном Глебовым на очной ставке сказала, что с ним блудно жила в то время, как он был у рекрутского набору, и в том я виновата; писала своею рукою я, Елена».

Государь Петр Алексеевич. Портрет 1697 г.

Глебова подвергли страшным пыткам. Ставили босыми ногами на острые деревянные шипы, а на плечи клали тяжелое бревно. Били кнутом, жгли углями и раскаленными щипцами. Но Глебов ни в чем, кроме блуда, не сознавался. И все эти истязания происходили на глазах Евдокии, чтобы принести ей как можно больше мучений и страданий.

Вместе с Глебовым пытали и священников, и монахинь — требовали «подробностей». Петр никак не мог смириться с мыслью, что его Евдокия, которую он сам отправил в монастырь и вычеркнул из своей жизни, пусть и задним числом, но выставила его рогоносцем…

15 марта 1718 года уже полуживого Глебова посадили на кол на лобном месте Красной площади. Рядом с местом казни на телеге сидела Евдокия, ее держали два солдата, чтобы не отворачивалась и не закрывала глаза. Агония продолжалась пятнадцать часов. Чтобы Глебов преждевременно не умер от холода, Петр «милосердно» велел надеть на него шубу, шапку и сапоги. Все это время возле кола стоял священник и ждал покаяния, но Глебов умер молча. В декабре того же года казнили брата Евдокии Лопухиной, также замешанного в деле царевича Алексея.

Что касается Евдокии Лопухиной, то ее сослали в Успенский девичий монастырь в Старую Ладогу. Светлейший князь Меншиков повелел: «Ради караулу при ней и около всего монастыря употреблять данных Шлютербургского гарнизона капрала и преображенских солдат, которые оттуда дадутся, а именно двенадцать человек».

Как отмечает историк-краевед Владимир Астафьев, запрещался всякий контакт Евдокии Федоровны не только с внешним миром (посредством писем), но и с кем-либо из монастырского окружения. Под страхом смертной казни Меншиков велел бывшую царицу «смотреть неусыпно», для чего «днем и ночью вокруг всего монастыря солдатам, скольким человекам возможно, ходить непрестанно и того, чтобы кто тайно не учинил, смотреть накрепко». Иначе говоря, монастырь для опальной царицы превратился в настоящую тюрьму со строгим режимом.

Но вот что удивительно: сохранились устные предания, что к своей бывшей жене в Успенский монастырь нередко заглядывал Петр I. Заботился о ее удобствах, но не дальше кельи. Действительно, как отмечает Владимир Астафьев, подобные визиты могли иметь место, ведь с 1719 года поблизости стали сооружать Ладожский канал, и царь неоднократно бывал на этой стройке…

После смерти Петра I, в 1725 году Евдокию Лопухину перевели из монастыря в Шлиссельбургскую крепость, где условия были еще более суровыми. Очевидно, взошедшая на престол Екатерина I очень опасалась, что Евдокия, как законная русская царица, может предъявить свои требования на престол, и найдутся люди, которые помогут ей.

Крепкое здоровье помогло Лопухиной пережить все эти невзгоды. Два года Евдокия томилась в крепости на острове, и только когда Екатерину I на престоле сменил ее родной внук Петр II, получила свободу. С царскими почестями ее привезли в Москву, именовали великой государыней Евдокией Федоровной. Царедворцы принялись наперебой проситься к ней на прием.

Евдокия поселилась в Новодевичьем монастыре, где и прожила до самой смерти в 1731 году. Повидавшая ее там жена английского резидента свидетельствовала: «Она сейчас в годах и очень полная, но сохранила следы красоты. Лицо ее выражает важность и спокойствие вместе с мягкостью при необыкновенной живости глаз…».

«Хороша, умна, ловка»

Историки называют Анну Крамер «нарвской любовницей» Петра Великого. Действительно, она происходила из Нарвы, причем в Россию попала при весьма печальных обстоятельствах для жителей этого города. Нарва была своего рода ключом к победе в Северной войне. В 1700 году, именно с разгрома под Нарвой, начались для Петра военные действия против Швеции. Петр I не простил Карлу XII позора поражения, и спустя четыре года, в 1704-м, взял реванш. Нарву взяли после ожесточенного штурма, а затем, по воинской традиции, она «была отдана на откуп победителю»…

И вот тут Петр I проявил свое благородство:. Известно, что когда он узнал о