Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только - Доктор Иваныч

змеи и прочие им подобные милые зверюшки не приручаются, хозяев не признают, радость от встречи не выражают. Нельзя их ни на руки взять, ни погладить. Хотя, как говорится, о вкусах не спорят.

Сразу после освобождения вызвали нас к находившейся без сознания женщине шестидесяти двух лет. Всегда после получения подобных вызовов с моего языка слетают грязные ругательства. Да, у меня, кроме психиатрии, есть специальность «Скорая медицинская помощь». Но тем не менее наша бригада является специализированной, психиатрической. В БИТ или реанимацию нас никто не превращал. Вообще я давно смирился с соматическими вызовами и не имею ничего против. Однако подобные ужастики вызывают у меня возмущение.

Прибыли мы достаточно быстро. В прихожей нас встретила панически настроенная женщина.

– Она сознание потеряла, наверное, анафилактический шок! – громко выпалила она.

– Откуда такие познания? – спросил я.

– Я раньше медсестрой работала. Ей назначили <Название антибиотика>, и она меня попросила поколоть.

– То есть сознание она потеряла после укола?

– Да, а я и помочь ничем не смогла, у меня нет ничего.

Больная с землисто-бледным лицом, сидела на диване, привалившись к спинке. Сознания не было и в помине. Давление не определялось, пульс слабенький, нитевидный.

В первую очередь обеспечили венозный доступ, хотя и нелегко это было. Далее в ход пошли ад***лин, пр***лон и дек***зон, которые хоть и не сразу, но принесли ощутимый положительный эффект. Давление повысилось, сознание вернулось, вот только самочувствие больной оставляло желать лучшего.

– Софья Николаевна, что вас сейчас беспокоит? – спросил я её.

– В груди всё сдавило… Больно… Дышать тяжело…

– Антибиотик вам кто назначил?

– Участковый врач… Бронхит у меня…

Сделали ЭКГ, и всё там оказалось плохо: Q-позитивный, то бишь крупноочаговый острый инфаркт миокарда. Но удивляться было нечему, ведь он является частым спутником анафилактического шока.

Помощь оказать-то оказали, вот только состояние больной особо не улучшилось. На повторной ЭКГ никаких изменений к лучшему не было. Поехал я в салоне, потому что волновался, не позволяя себе расслабиться ни на минуту. И только после того, как больную передали из рук в руки, напряжение меня отпустило.

Удивляюсь я смелости и легкомысленности, с которыми некоторые медики берутся делать на дому инъекции. Нет, анафилактический шок нечасто случается. Но случившись, непременно застанет врасплох, поскольку противошоковой укладки нет. Чем помощь-то оказывать? Вот по этой причине уколы нужно делать не частным образом, а в процедурном кабинете лечебного учреждения. Конечно же, здесь не имеются в виду случаи, когда больной не может передвигаться. Лично я, будучи не при исполнении, всегда отказываю в подобных просьбах. Единственное исключение составляет моя супруга, которую я колю время от времени. Но при этом у меня под рукой всегда есть препараты, необходимые для оказания экстренной помощи.

Вот и обед разрешили наконец-то. И вновь мне захотелось всякой вкусной вредятины, а потому купил по пути чипсы и поллитровую бутылку колы.

Как всегда, обедать сел не сразу, а сначала карточки сдал и в диспетчерской с девушками потрепался. Когда пришёл на кухню, оказался свидетелем неприятности с медбратом Виталием. Зуб у него вдруг разрушился. Но это было бы полбеды, кабы не боль, кровотечение и оставшийся корень. Конечно же, ему требовалась срочная помощь. Доложили обо всём старшему врачу, и он разрешил обратиться к стоматологу. В государственную поликлинику нечего было и соваться, поскольку там можно полдня просидеть. Поэтому отправился Виталий в частную стоматологию, находившуюся совсем рядом, в соседнем доме. А вместо него нам временно дали фельдшера Вячеслава Сорокина. Он парень серьёзный, надёжный, опытный, раньше неоднократно приходил на замену в нашу бригаду.

Свободное время пролетело со свистом. Только вышли на крыльцо подымить, как тут же вызов нарисовался: избита женщина пятидесяти девяти лет. Вызвала сама, а значит не всё так плохо.

Подъехали к частному дому, разделённому на две половины. В какую именно идти, мы не знали, поскольку никаких уточнений не было. Поэтому вошли наобум в левую калитку и угадали.

На лице пострадавшей были яркие следы недавнего избиения. Глаз подбит, на щеке царапины. Разбитые губы опухли до такой степени, словно бы специально их накачала в стремлении стать похожей на «звезду». Для полного счастья, она была ещё и очень поддата. Вместе с тем её жилище имело весьма приличный вид и никак не походило на алкохату.

– Что случилось? – спросил я.

– Да чего, избили меня две с***лочи! Раньше я их подругами считала, а теперь прокляла! Чтоб в аду им гореть, <самкам собак>! Я милицию вызвала, а что-то не едут.

– И за что же вас так?

– Мы с ними посидели, чуть-чуть выпили. Потом смотрю, а у меня золотая серёжка пропала.

– Откуда пропала-то? Прямо из уха, что ли?

– Нет, я их сняла и на стол положила. Потом смотрю, только одна лежит. Стали на полу искать, не нашли. Ну я им и высказала, говорю, давайте или серёжку, или деньги! А они на меня сразу набросились, Танька стала мне волосы драть, а Любка – по лицу бить. Не знаю, как только не убили.

– Что вас сейчас беспокоит?

– Башка сильно болит. А самое главное, мне мост вышибли, вон, видите? – она приподняла верхнюю губу. – Теперь оба клыка шатаются. Не знаете, их надо будет вырывать?

– Не знаем, мы не стоматологи. В больницу поедете?

– Нет, я, если что, сама схожу.

– А зачем же вы нас вызвали?

– Как это зачем? Вы должны мне побои снять!

– Нет, не должны. В полиции вам дадут направление на судебно-медицинское освидетельствование. И вот там всё, что нужно «снимут».

– А вы мне никакой бумажки не дадите?

– Нет, но полиция может запросить у нас копию карты вызова.

– Вы только там не пишите, что я выпивши!

– Так нельзя. Скрывать мы не имеем права.

– Ой, ну давайте я вам пять тысяч заплачу?

– Не надо нам ни пять, ни сто пять. Всё, до свидания!

Этот вызов наглядно показал, что пьяные разборки свойственны не только вконец опустившимся алкоголикам, но и прочим людям с крайне низкой культурой. А самое ужасное заключается в том, что под влиянием гнева и алкоголя рассудок сменяется дикими безудержными инстинктами, способными привести к непоправимому.

Следующим вызовом была перевозка девушки двадцати пяти лет из ПНД в психиатрический стационар.

Пожилая врач Лидия Васильевна, передав направление, пояснила:

– Девочка с анорексией. К нам пришла в августе по направлению терапевта. До этого была обследована, всю соматику исключили. Её госпитализировали в четвёртое отделение. Немного полежала, недели две, наверное. Потом с прогулки вернулась выпивши, и её за нарушение режима выписали. И вот только теперь объявилась, точней мать привела.