Ставь против горя свою доброту… - Владимир Сергеевич Муравьев

что определит нас «в этом лучшем из миров». Кто знает. . Сколько же песен спелось в тот вечер! «За туманом» и «Гостиница», «Париж» и «Горы далёкие», «Маленький трубач» и «Капитан». «Домбайский вальс» и «Шхельда», «Кожаные куртки» и «Снег», «Нейтральная полоса».

Мне только 18. Я ещё не знаю, что через 7 лет приду работать в нашу университетскую газету. Не знаю, что познакомлюсь с Таней и Сергеем Никитиным на квартире у Володи Муравьёва. Я и с ним-то ещё не знаком. Я ещё не знаю, что увижу Клячкина на сцене КХТИ, а Визбора в клубе КАИ. Я ещё не знаю, что проведу час наедине с Высоцким в Челнах. А через 6 лет после его смерти мы будем говорить о нём с Булатом Окуджавой в Молодежном центре.

Я ещё не знаю, что через 30 лет приду на юбилейный концерт и на встречу друзей. Это будет потом. А пока — я слушаю. Подожди. .

И 30 лет спустя

Октябрь 1996. На сцене большого зала КСК — рояль. А над ним эмблема: в ореоле гитары дата авторской песни. На сцене микрофонов, как одуванчиков.

И к ним широким своим шагом устремляется Борис Львович. Без всяких преамбул он оттачивает на грифе незабытое Визбора «Вставайте, граф!»

А Толи Макина нет. И Саша Филиппов не смог приехать из подмосковного Пушкино. Их песни сегодня поют другие. Володя Минкин — любимую Сашей «Юльку Клёнову»:

Тонкую и нежную, жёлтую цыплячью

Веточку мимозы я несу по февралю.

Познакомьтесь, девочки, это Юлька Клёнова!

Расступитесь, мальчики, я ее люблю!

Валя Жихарев — уже профессор, поёт «Пилигримы» уже не «какого-то», а лауреата Нобелевской премии Иосифа Бродского.

Эдуард Скворцов предоставил своему сыну Тёме аккомпанировать себе и Жене Лифшицу. И в этот вечер Тёма не посрамил своего отца, виртуоза гитары далекого 66-го. Им кричат сверху: Браво!

Семён Каминский с неподражаемым обаянием, скрытой грацией и изяществом дарит нам свои песни о тех, кто близок и дорог ему. Наконец, на чёрно-красном фоне стены появляется Володя Муравьев. Кто бы только знал, чего стоил ему этот вечер! Ему и его маме. Им будут благодарны все в эти 30 лет.

Вечер продолжается. Выходят, сменяют друг друга, Валера Боков, Серёжа Бальцер и многие-многие.

Что же было главным на этом вечере? Что не пропало? Сам себе поражаясь я подумал, что главным были человеческие лица. Человеческие голоса. Не те, что мелькают и козлоглаголят сейчас на телеэкранах и разных бим-радио, в очередях и троллейбусах. .

Было осмысленное и растроганное выражение глаз. Человеческие слова и улыбки. Человеческое участие. Ни тени пошлости, высокомерия или фальши.

Конечно, другая нынче одежда, иные причёски и сигареты. Да и мы стали совсем седыми. .

Но главное, чем жили мы тогда, я думаю, у нас осталось. Сохрани же кто-нибудь нас. Нашу Юность и наши гитары! Хотя бы ещё лет на 30.

«Кспушка», май 1997 г.

ПОЮЩИЙ ДОКТОР ИЛИ ВРАЧУЮЩИЙ МЕНЕСТРЕЛЬ

Да простит нам юбиляр длинное вступление, адресованное к тому же не ему, а молодому человеку с гитарой и рюкзаком, обремененного проблемой отцов и детей. О, отрок! Если тебя совершенно допекло ворчание родителей, чтобы все эти песни, походы, фестивали и леса до добра не доведут, и в институт не поступишь, и приличным человеком не станешь, то эту газетную страницу Ты должен хранить как зеницу ока, лучше — у самого сердца. Она твоя спасительница, бальзам на душевные раны. Потому что именно она станет твоим самым весомым аргументом в спорах с родителями. Она поможет тебе доказать, как жутко они заблуждаются на предмет пагубного влияния песен, фестивалей и прочего из этого набора на судьбу человека. А лучшим, мы бы даже сказали классическим, примером тому послужит судьба замечательного человека из Казани Владимира Юрьевича Муравьёва.

Так удивительно совпало, что и неповторимые шестидесятые, и студенческая бесшабашная молодость с энергией романтики и созидания, и крепкая мужская дружба, и впервые допотопные магнитофоны, донесшие до слуха казанцев хрупкий голос Ады Якушевой и мужественный Юрия Визбора, и гитара в ещё не смелых руках — всё это пришло в жизнь Владимира Муравьёва как-то разом, щедро и захлестнуло волной счастья по самую макушку. Не его одного, конечно, сотни молодых казанцев окунулись тогда в эту яркую стихию. Кто-то вынырнул быстро, другой долго примерялся к такому образу жизни, а для Владимира Муравьёва зарождающаяся тогда авторская песня и всё, что так или иначе с ней кровно связано, стало делом всей жизни. Он стал одним из лидеров движения КСП в Казани. И продолжает оставаться им до сей поры (организация солидных бардовских концертов в Униксе без него немыслима). Жажда деятельности хлестала из него в конце шестидесятых. Вспомним, как после первого вечера самодеятельной песни в КГУ в 1967 году Володя немедленно взялся организовывать КСП в родном мединституте. И организовал. Да так, что С. Никитин, А. Дольский, В. Вихарев и многие другие корифеи авторской песни не только отметились там, но и зачастили в полюбившуюся Казань.

Пришли семидесятые, а с ними и человеческая зрелость. И совсем не случайно большая дружба с Юрием Визбором, отдельная, быть может, даже заповедная, тема в его биографии. Визбор знал толк в людях, а свои песни доверял лишь лучшим из них. Со временем песни Визбора вытеснили из репертуара Муравьёва песни других авторов. И теперь, когда Юрия Иосифовича нет с нами, быть может, именно Муравьёв несет на себе громадный груз ответственности за то, чтобы молодое поколение услышало, расслышало и поняло песни Юры так, как этого хотел бы сам Визбор.

С восьмидесятых к зрелости добавилась глубина. Глубина понимания жизни собственной, судьбы поколения, личного смысла существования. Неслучайно, на первый план выходит работа. И известность Муравьёва, врача-эндоскописта, начинает догонять его КСПшную популярность, наступает ей на пятки, и вырывается вперёд.

Девяностые всё окончательно расставили по местам: семья, любимая работа, друзья, песни. Да, уже не главное место в его расписании по дням и часам жизни занимают гитара и встреча с единомышленниками — сейчас это роли второго плана. Но весь вопрос в том, как их сыграть.

К пятидесятилетию этот человек подошёл с солидным багажом прочувствованного, пережитого, и, главное, сделанного. Не каждому такое дано. А стать поющим доктором медицинских наук (совсем недавно Владимир Юрьевич блестяще защитил докторскую диссертацию, с чем мы его горячо поздравляем) для этого надо просто родиться Муравьёвым. А такое, как вы понимаете, случается единожды в мироздании.

«Вечерняя Казань», 12 декабря 1997 г.

ПОПОЕМ ЕЩЕ НЕМНОЖКО, О.