Ставь против горя свою доброту… - Владимир Сергеевич Муравьев

понятно, что всё там проходило под бдительным оком КГБ. В поле его зрения попали и казанские участники фестиваля. По их возвращении в Казань был устроен показательный разгром авторской песни.

Это происходило, кстати, в том же зале университета. Он опять был переполнен, но уже определённо настроенной публикой. Первые ряды занимали члены Союза композиторов, которые обрушились на исполнители авторской песни, обвиняя их в непрофессионализме, мелкотемье, политической незрелости и т. д. То есть всё происходило по обычному для тех лет сценарию. Не учли только одного, что в зале, кроме подсадных комсомольцев, всё же окажется достаточно много честных, порядочных ребят. Они-то своими репликами «А вы докажите, что это плохо!» и не позволили разыграться этому фарсу в полной мере.

Однако после этого случая уже никто из тех, кого мы называем «стариками», больше на эстраду никогда не вышел. Как отрезало…

Так закончился первый этап бардовского движения в Казани.

На Грушинском у нас был целый городок

Эстафету авторской песни принял Владимир Муравьев. Он осуществил своеобразную ее реабилитацию. Каким образом? В своих песнях он почти не касался политики, пел преимущественно лирические песни, где присутствовала и военная тема, и патриотическая. Но при всём том это была авторская песня, то есть в ней было сильно личностное начало. И о чём бы Муравьев ни пел, хотя бы от той же войне, сама его интонация вызывала доверие. Он как бы говорил: не бойтесь авторской песни, она может быть очень разный. И лед тронулся. . Самое удивительное, песни Муравьёва полюбили даже в тех кругах, откуда в свое время исходил запрет на авторскую песню.

Подготовив таким образом почву, Муравьев решился организовать в Казани первый фестиваль авторской песни. Он пригласил Сергея Никитина, Юрия Кукина, и те приехали. Это, как я помню, был большой праздник.

Почти одновременно с Муравьевым появились Валерий Боков, Ильдус Гирфанов, Борис Львович, который, единственный из участников первого концерта, вернулся к авторской песни. Тогда же запел и я вместе с ансамблем «Трубачи». Как оказалось, авторскую песню можно исполнять не только под гитару, но и красиво ее аранжировать. Мы были четырехкратными лауреатами Грушинского фестиваля, который появился в те же семидесятые годы. Тогда же возникла мода на клубы самодеятельной песни (КСП). Первый такой клуб был организован в мединституте.

В 1976 году в университете мы провели большой концерт, в котором выступили практически все казанские барды. И мы посмотрели наши силы. К тому времени в авторской песни появились новые замечательные имена Леонид Сергеев, Ильгиз Мазитов, Владимир Ченцов, Владимир Шуляковский. На геофаке появился ансамбль «Дорога», в мединституте — замечательный дуэт Дмитрия Менделевича и Евгения Сахарова. И ещё многие, многие.

Поколение семидесятых отличалась от «шестидесятников», как я уже сказал, большим уходом в лирику, и музыкально оно было более подкованным. В те годы появилось много прекрасных лирических песен. А сатирическую, юмористическую нишу в авторской песне, безусловно, занял Леонид Сергеев.

Годы были характерны еще и тем, что в стране проводилось множество фестивалей самодеятельной песни, и мы очень много ездили, много выступали, общались. Но главным событием всегда был Грушинский фестиваль, к которому мы задолго готовились, и у нас там был целый городок. . Тогда же был дан «зеленый свет» на приезд в Казань некогда опальных основоположников авторской песни. У нас побывали практически все, включая Владимира Высоцкого. Кстати, именно он первым назвал самодеятельные песню авторской.

И наконец, поколение восьмидесятников. У него тоже были свои особенности и свои лидеры. Это поколение можно назвать композиторским. То есть ярче всего здесь проявились те, кто сочинял музыку к любимым стихам и исполнял их. Это Дмитрий Бикчентаев, Виталий Харисов, ансамбли «Уленшпигель», «Маятник». В восьмидесятые годы был также знаменитый клуб «Апрель», который обязан своей интереснейшей жизнью Стасу Аршинову, организовавшему в свое время айшинский фестиваль самодеятельной песни.

Вместо эпитафии

И вдруг в середине восьмидесятых годов, в начале перестройки, когда, казалось бы, наступила желанная свобода и всё стало можно, в жизни авторской песни произошел какой-то странный провал, она практически замерла. . Несколько лет не было ни фестивали, ни концертов. Видимо, общее центробежные тенденции, хаос, дестабилизация общества отразились и на авторской песни. Одновременно с этим рухнул Комсомол, практически перестали выходить поэтические сборники, что, я считаю, тоже была напрямую связана с закатом авторской песни.

Хотя, с другой стороны, в это же время расцвёл рок и появился, в частности, Юрий Шевчук. То своеобразная трансформация авторской песни. И я думаю, что она вообще не умрёт никогда, потому что в шестидесятые годы была найдена настолько уникальная форма творческого самовыражения, емкая и лаконичная, человеческого общения, что найти ей замену творческий и одновременно общественно значимый эквивалент, практически невозможно. И по мере стабилизации общества, в этом я убежден, авторская песня откроют нам новые яркие имена.

Вчера в Униксе состоялся первый из трех заключительных концерта фестиваля 30 лет авторской песни в Казани. Его участниками стали многие из тех, чьи имена упомянуты выше. И ещё многие из замечательной плеяды российских бардов выйдут на сцену сегодня и завтра. Случайно или нет, но в эти же дни возобновил свою деятельность городской клуб самодеятельной песни, и на днях здесь состоится первый конкурс — дебют молодых казанских бардов, дуэтов и ансамблей. Их имена нам ещё ни о чём не говорят, но, может быть, стоит и их запомнить?.

«Казанский университет», ноябрь 1996 г.

МЫ ЖИВЫ ПОКУДА ПОЕМ…, Н. Тиунов.

30 лет назад. .

Я слушаю. Нас много. 800, 900, больше 1000? Мы сидим, стоим в проходах между рядами, гнездимся на подоконниках. Уже третий час мы здесь, Но никто не уходит. Нам жарко, и кто-то открывает высокие окна. Ветер врывается в зал. Октябрьский вечер 1966 года.

Это наш актовый зал. И за окнами его ещё нет второго корпуса, а белеет дом Крупенникова. А подальше мокнет под дождём летний кинотеатр «Комсомолец». Огромные тополя вокруг него кипят тяжёлыми, шумными кронами. «Сковородка» пуста.

Потому что все здесь. Кажется, сто даже лекций в тот день не было во всём Университете. Жили только одним: «Вечер песни». Первый во всей Казани. Что там КАИ, КХТИ? Мы были первыми. В неброских костюмах, в битловках и свитерах. Белых и защитных рубашках под ними. Брюки прямые или чуть клёш (непременно с офицерским ремнем — мода!) и наши девушки с волнами начесов на легкомысленных головах, а у кого и короткая стрижка, немного макияжа (слова такого еще нет), в узких юбках и всевозможных кофточках. У кого-то пластмассовые бусы и клипсы,