Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

class="p1">Когда стали входить в строй тральщики-стотонники, Юрий Фёдорович возглавил их ходовые испытания в районе Кронштадтских фортов. Район этот изобиловал немецкими магнитными минами, но это его не смущало. Правда, к счастью, всё обходилось благополучно.

Лето 1943 года прошло у нас в напряжённой боевой подготовке. Особое внимание уделялось офицерской учебе и ежедневной контрбатарейной стрельбе. Как только «заговорит» какая-нибудь немецкая батарея, то корабль, «шефствующий» над ней, немедленно открывал по ней ответный огонь и заставлял её замолчать.

Заслуга отличной организации контрбатарейной борьбы принадлежит флагманскому артиллеристу эскадры капитану 1 ранга Артавазду Арамовичу Сагояну.

Огневые позиции кораблей были определены с помощью гидрографов почти с абсолютной точностью. Также достаточно точно, путём инструментальной разведки и визуального наблюдения корабельными корректировочно-наблюдательными постами, находившимися на переднем крае наших сухопутных позиций, были определены и позиции немецких батарей.

Особенно большое внимание уделялось точному определению поправки дня на метеоусловия. Каждый корабль на огневой позиции имел свой разработанный паспорт с заранее рассчитанными исходными данными для первого залпа. А с корабельными корректировочными постами была отлично налажена связь, и снарядов даром мы не тратили – били наверняка.

Летом 1943 года жизнь в Ленинграде стала входить в нормальное русло: паёк был увеличен, значительно улучшилось снабжение электроэнергией, наладился и транспорт.

К обстрелам оставшиеся жители города привыкли: ходили по той стороне улицы, которая была защищена домами от падения снарядов, и человеческие потери сократились. И тем не менее мы находились в блокаде, несмотря на то, что через Мгу наладилось железнодорожное сообщение с Москвой, и город чувствовал помощь Большой земли во всех её проявлениях.

Первый салют Ленинграда

Год 1944 знаменателен грандиозными победами на всех фронтах, в том числе и Ленинградском, в оперативном подчинении которого находился и Краснознамённый Балтийский флот.

Москва каждый день отмечала победы Красной Армии фейерверками-салютами, и они воспринималось народом и воинами с радостью и гордостью за своих героев. Исход войны был уже предрешён.

В декабре 1943 – первой половине января 1944 годов по решению командующего Ленинградским фронтом корабли Балтийского флота перевезли из Ленинграда через Лисий Нос на Ораниенбаумский плацдарм 2-ю ударную армию под командованием генерал-лейтенанта И. И. Федюнинского. 14 января 1944 года до Ленинграда докатилась канонада артиллерийских залпов и разрывы авиационных бомб. С Ораниенбаумского плацдарма при поддержке корабельной и береговой артиллерии авиации КБФ Федюнинский начал наступление.

А с рассветом 15 января грохот артиллерийской канонады возвестил, что со стороны Ленинграда перешла в наступление и 42-я армия генерал-полковника И. И. Масленникова, также при поддержке наших кораблей, стоявших на Неве. Нам в унисон мощно ударила береговая и железнодорожная артиллерия. Гром, казалось, с небес, грянул страшный, а нам было откровенно радостно. Наконец-то!

Для прорыва блокады и окончательного освобождения Ленинграда флот создал четыре артиллерийские ударные группы. В состав первой группы вошли: линейный корабль «Октябрьская Революция» (командир – капитан 1 ранга Н. А. Петрищев) с двенадцатью 305-мм орудиями; крейсеры «Киров» (командир – капитан 1 ранга С. Д. Солоухин) и «Максим Горький» (командир – капитан 1 ранга А. Г. Ванифатьев) – по девять 180-мм орудий; крейсер «Петропавловск» (командир – капитан 3 ранга Слизкий) – три 203-мм орудия; лидер эсминцев «Ленинград» (командир – капитан 3 ранга Горбачёв) – пять 130-мм орудий и, наконец, эсминец «Свирепый» (командир – капитан 3 ранга Родичев) с четырьмя 130-мм орудиями[23].

Возглавлял первую группу вице-адмирал Ю. Ф. Ралль, я был начальником штаба, начальником политотдела – капитан 1 ранга Игнатьев, флагманским артиллеристом – капитан 1 ранга А. А. Сагоян.

Вторая группа состояла из кораблей, стоявших на Неве выше Ленинграда, и в неё входили: эсминцы – «Строгий» (командир – капитан 3 ранга В. Р Новак), «Стройный» (командир – капитан 3 ранга Г. Н. Моторов), «Грозящий» (командир – капитан 3 ранга К. К. Черемхин) – у всех по четыре 130-мм орудия, и канонерские лодки – «Зея», «Сестрорецк» и «Ока»[24]под командованием командира дивизиона миноносцев капитана 2 ранга М. Г. Иванова.

Третья группа состояла из артиллерии Научно-исследовательского морского артиллерийского полигона ВМФ и включала орудия 180-, 356-и одно орудие 406-миллиметрового калибра[25]. Командовал этой группой инженер-капитан 1 ранга Иван Демьянович Снитко.

Наконец, в четвёртую группу, которой командовал генерал-майор Д. С. Смирнов, входили 101-я морская бригада железнодорожной артиллерии в количестве пятидесяти трёх орудий от 130-до 356-миллиметрового калибра.

В результате мощных артиллерийских и бомбоштурмовых ударов артиллерии и авиации фронта и флота долговременные оборонительные сооружения немцев, которые они создавали три года, взлетели на воздух, сравнялись с землёй и превратились в груды развалин. Противник не выдержал и в панике побежал на запад, бросая вооружение, технику и награбленные трофеи, раненых и больных, тысячами сдаваясь в плен.

25 января я с флагманским артиллеристом А. А. Сагояном проехал на машине по местам боёв. Побывал в Пушкине, Гатчине и Петергофе. Всюду разрушения, руины, груды камней и ещё не убранные трупы в характерно зелёных шинелях.

Удары невероятной мощности, нанесённые войсками Ленинградского фронта, вызывали во мне чувство несказанной гордости за героическую оборону города, в которой участвовал и я сам, и чувство удовлетворённости возмездием врагу за пережитые страдания, за унесённые жизни ленинградцев, за 900 дней блокады измученного голодом и холодом города.

Когда была прорвана блокада, освобождена Ленинградская область, когда войска Ленинградского фронта подходили к берегам Луги и Наровы, генерал армии Л. А. Говоров и член Военного совета фронта секретарь ЦК ВКП (б) А. А. Жданов издали приказ о производстве салюта в Ленинграде 27 января 1944 года двадцатью четырьмя залпами из 324 орудий, возложив его организацию и проведение на командующего артиллерией фронта генерал-лейтенанта Г. Ф. Одинцова.

Одинцов собрал из вооружения оставшихся в Ленинграде войск противовоздушной обороны двести восемьдесят восемь 76,2-мм орудий, остальные недостающие тридцать шесть попросил выделить командующего Балтийским флотом за счёт зенитной артиллерии кораблей, стоявших на Неве.

В салюте приняли участие 150 орудий, установленных на Марсовом поле против Гвардейских казарм, 75 – на Петроградской стороне против дома политкаторжан, и 53 – на стрелке Васильевского острова против Фондовой биржи у Ростральных колонн. Из кораблей участвовали линкор «Октябрьская Революция», крейсера «Киров» и «Максим Горький» и шесть эсминцев.

Чтобы добиться синхронности залпов орудий ПВО и кораблей, командующий флотом порекомендовал Г. Ф. Одинцову поручить командование салютом мне, на что Георгий Федотович согласился.

Я вызвал с кораблей командиров корабельных корректировочных постов с радиостанциями и прикрепил их к каждому подразделению салютующих групп. Они имели солидный опыт взаимодействия и связи с сухопутными частями на фронте во время контрбатарейной борьбы с артиллерией противника.