Последнее интервью - Бэлла Алексеевна Куркова

кого не могу достучаться, и что делать с городом, не знаю.

Я воспользовалась тем, что Ельцин сидит в президиуме Верховного Совета, забралась с трибуны в президиум и говорю:

– Вы что делаете? Блокаду, что ли, хотите устроить вторую Ленинграду? На восемь дней продовольствия осталось в городе. Борис Николаевич, вам это обойдется очень дорого. Сейчас уже собираются митинги против вас организовывать. Если вы не примете меры, то дело для вас кончится плохо.

Мы с ним шепчемся, а всех живо интересует, чего это я забралась в президиум и о чем разговариваю с Ельциным.

Борис Николаевич говорит:

– Ну а где твой Собчак? – Он всегда говорил «твой Собчак». – Что ты нашла в нем? Дружишь с ним.

Я отвечаю:

– Это мэр нашего города. А я возглавляю Пятый канал. Да, я дружу с ним. И вообще, он мне нравится. Я ему помогаю. Так же, как и вам помогала. Собчак сейчас здесь, в Москве. Вы можете его принять сразу после этого заседания?

А Собчак специально приехал в Москву и был недалеко.

Ельцин согласился его принять:

– В перерыве пусть поднимается и идет за мной.

Я спустилась с трибуны. Тут все начинают меня расспрашивать, о чем был разговор. Я отвечаю:

– Это мои дела.

Подхожу к Коржакову и говорю:

– Саша, дело касается того, что в Ленинграде с продуктами очень плохо. Я сейчас Собчака позову. Помоги ему там дальше, чтоб его кто-нибудь не оттолкнул. Ваши ребята хваткие.

Я побежала за Собчаком. Анатолия Александровича за руку довела до первого ряда. Он сел. Я села невдалеке.

Начался перерыв. Ельцин пошел в кулисы, и Собчак запрыгнул на сцену. Он такой спортивный был – запрыгнул на сцену и пошел за Ельциным.

Потом уже мне Собчак рассказывал:

– Я стал разговаривать с Ельциным. Борис Николаевич шел на какой-то юбилей, чей-то важный в правительстве, и ему тут же принесли стакан водки. Ельцин выпил стакан, и разговор потек. Так как все видели, что я пообщался с Ельциным, тут же ко мне председатель Совмина подошел. Сказал, что ситуация налаживается, продовольствие будет.

Вот такая была тогда ситуация. А тут Собчак мне указывает:

– Не пускайте Горбачева!

Я позвонила помощнику Горбачева, сказала:

– Вот такое-то время, во столько-то быть в эфире.

Он говорит:

– Хорошо. Мы тогда посидим на первом акте в БДТ и сразу приедем.

– Я вас встречу на «паперти».

«Паперть» – это лестница, ведущая на Чапыгина, 6, на Ленинградское телевидение. Я вышла навстречу Горбачеву в назначенное время.

Я никогда бы не пошла встречать никого, но здесь поверженный человек, истоптали его уже всего, уже столько грязи на него вылили. А он поступил благородно. Он же предотвратил гражданскую войну. Потому что, если бы он не отрекся, а принял сторону гэкачэпистов, неизвестно, какая бы война началась, и неизвестно, куда бы повернулась история России. А вот он собрал все свое мужество и перенес все оскорбления, которые шли в его адрес, а их было очень много. Например, его книжки из кабинета все выкинули. Это все было ужасно.

Я стояла на этой «паперти», и во мне боролись противоречивые чувства. До этого я все время Горбачева гнобила, но тогда было его за что гнобить. Это был враг. Но после того, как он совершил благородный поступок – сумел достойно уйти, сумел спасти страну от кровопролития… Зауважала его.

Я встретила Горбачева. С ним была Раиса Максимовна. Причем, когда мне говорили про время для Горбачева, мы думали, что она останется в БДТ спектакль досматривать. Михаил Сергеевич Горбачев дружил со Стржельчиком.

Я попросила Виталия Волкова (он был моим помощником тогда) сесть и вести интервью. Виталий вообще спокойный человек. Я говорю:

– Надо спокойно спрашивать, не задавать никаких провокационных вопросов. Он будет рассказывать о своей партии, он никого не собирается гнобить.

Я попросила заранее прямо в студии поставить столик и кресло для Раисы Максимовны. И Михаилу Сергеевичу принести чай с молоком. Раиса Максимовна мне объяснила, что чай с молоком ему лучше всего, когда он выступает. Я Горбачеву сказала:

– Ведущий очень хороший. Будьте спокойны. Никаких провокаций. Я вас встретила, потому что у вас сейчас трудные времена. А бить человека, которого уже били и долбили, не в моих правилах. Есть какие-то правила приличия. Поэтому, Михаил Сергеевич, вы можете рассчитывать на то, что чувство справедливости в нас живет. Вы – президент СССР. Поэтому в знак уважения к вам как бывшему президенту я всегда найду возможным, если это будет зависеть от меня, помочь вам в ваших выборах.

Раисе Максимовне я говорю:

– Раиса Максимовна, вы не переживайте. Может быть, в аппаратную подниметесь? Там лучше. Мне тоже придется быть в аппаратной.

Она говорит:

– Но здесь так уютно! И Мише будет легче.

Она худенькая такая была.

Я говорю:

– Как вы изящно выглядите. Вы не беспокойтесь. Очень хороший ведущий, спокойный. Поэтому вы в полной безопасности. Вы знаете, тех едких вопросов, которые я обычно задавала Михаилу Сергеевичу, не будет. Все будет по справедливости, и Михаил Сергеевич будет высказываться так, как он считает нужным.

Виталий провел это интервью очень достойно. Пожали они друг другу руки, поблагодарили меня. Я говорю:

– Вы извините, по протоколу я не могу сопровождать вас дальше. Потому что, понимаете, мне ведь это тоже трудно достается.

Горбачев говорит:

– Я даже не ожидал, что вы согласитесь. А впрочем, ожидал. И впрямь ваше «Пятое колесо» не запасное, а рулевое. Молодец, спасибо.

Они ушли, я на «паперть» не вышла, в студии осталась. Кто-то меня начал упрекать за то, что я Горбачева начинаю поднимать. А я просто поступила по справедливости. А дальше пошло всякое разное…

Миллионы

Наступил август… Как раз в первые дни августа это было. В девяносто третьем году. Ельцин и Полторанин проводили совещание. Я вышла и сказала:

– А сейчас я хочу обратиться к первому президенту нашей страны, Борису Николаевичу Ельцину. Вы первый нами избранный, нами поддержанный президент России. Давайте посмотрим, какое вы накопили богатство.

Я выразила недоверие, сказав Ельцину, что он напоминает мне попа Гапона, который позвал людей за собой для того, чтобы они погибли.

Я была в розовом костюмчике, на каблучках, все как полагается. Пока я первые слова произносила, Ельцин Мише Полторанину сказал:

– Что-то она такой цвет не носила раньше.

Потом замолчал и сделал попытку уйти, но Миша навалился на него.

Полторанин очень надежный мужик, все авантюры мы всегда задумывали с ним. Политические авантюры. Он много хорошего сделал для страны, но никогда его