Это было давно: Дневники. Воспоминания. Путешествия - Алла Сергеевна Демидова

лучшим, заплатили по нынешним временам хорошие деньги, и эта же японка хочет на следующий год возить наш «Квартет» по Японии.

В Токио я накупила разных париков, много-много японской еды, их саке, когда прилетим в Москву, устрою дома свой день рождения «по-японски». Каждое японское блюдо буду вносить в разных париках и одеждах. Такой «театр на дому».

Вечные Салоники

15 октября 1993

Мы с «Квартетом» опять в Греции, на этот раз в Салониках. Трудно было найти прямой рейс Москва – Салоники. Поэтому прилетели в Афины и потом через всю страну на машине – на север. Терзопулос жил и работал раньше в Салониках. А на берегу моря в деревне, где, по слухам, родился Еврипид, живут его родители. Большой дом с садом. Мне подарили ветку с большим красным гранатом. Говорят – символ благополучия. Здесь очень интересные раскопки, недалеко от деревни. Например: пол, выложенный каменными плитами, остатки колонн и длинная каменная скамья с дырками на сиденье. Это было закрытое сверху помещение. Там прогуливались философы, вели свои бесконечные «диалоги» и время от времени, если была нужда, садились на скамью на эти дыры, которые служили туалетом. А внизу под дырами протекала река, которая все смывала. «Высокое» и «низкое» не различали.

Салоники интереснее Афин. Много сохранилось от старой жизни. Я это люблю. И какая-то тихая патриархальность. Много интеллигенции.

И у нас тут забавный театральный эксперимент. Дело в том, что Терзопулос – режиссер нашего спектакля – в свое время поставил «Квартет» с греческими актерами, и я этот спектакль в свое время видела на фестивале в Квебеке, и тогда там же он увидел нашу «Федру». Мы друг другу понравились и решили работать вместе. С нами он сделал «Квартет», но совершенно по стилистике другой спектакль. И вот сейчас, в Салониках, мы будем играть в один вечер оба спектакля: 1-е отделение – греки и 2-е – мы. Забавно, правда? Спектакли абсолютно противоположны по стилю: там – «игра на черном дворе», а у нас – рококо. Для греческой публики хорошо, потому что вначале они услышали текст на родном языке, а уж потом по-русски. Такого в театре я не припомню. Греки этот спектакль играют очень хорошо. Но я не боюсь – потому что мы другие.

Я, как всегда, много здесь гуляю. И даже купила маме норковую шубу. Греки ведь знаменитые скорняки.

Ужасный месяц в Испании

15 ноября 1993

Я с театром в Испании. Мы здесь на гастролях целый месяц. Возим спектакль «Таганки» «Преступление и наказание» по всем городам – были уже в Памплоне, в Витории, в Мадриде, в Гвадалахаре (наши актеры называют – на Гвадалахарщине, т. к. место похоже на Украину), в Бадахосе, в Касересе и т. д. и т. д. Перечисляю эти названия только потому, что звучат они по-русски божественно. Города прекрасные – везде остались старые крепости, соборы, мощенные булыжником улицы, красивые дома. Половину времени, конечно, сидим в автобусах – переезды по 5–6 часов. Иногда по видео в автобусе смотрим ужасные картины, типа «Терминатор-2». Устала, конечно, очень, но не ехать было нельзя – театральная дисциплина. Хотя театра «Таганка» практически уже нет. В Москве – дома – мы не играем. Идет суд из-за помещения. Николай Губенко – наш бывший актер «Таганки» и бывший министр культуры – хочет урвать у «Таганки» 3/4 помещения. История мутная и нехорошая, как если бы дети судом отбирали у родителей часть дома.

Пишу эти записки сейчас во время спектакля. У меня во 2-м действии много свободного времени. Я играю мать Раскольникова. Роль моя нелюбимая. Спектакль был сделан в 78-м году, но за эту роль я потом получила от Любимова Машу в «Трех сестрах». Кстати, сейчас в Москве снимают фильм по «Преступлению и наказанию», и роль матери играет Ванесса Редгрейв. Внешне я играю немного мать Ленина – т. е. мать потенциального убийцы. Убийцы с теорией – что написано пером, то потом вырубается топором. И в Париже в январе мы тоже будем играть этот спектакль и еще «Бориса Годунова». Для меня – в смысле творчества – гастроли в Париже неинтересные. Это жаль. Потому что в Париже меня в свое время захвалили после «Вишневого сада» и в «Le Monde» была большая хвалебная статья обо мне Мишеля Курно – их лучшего театрального критика.

Надо идти на сцену – играть последний монолог сумасшествия – мать не выдержала напряжения и сошла с ума. Впереди еще много городов – Valladolid, Albacete, Almanza, Toledo, – и 29 ноября летим в Москву.

Как я играла на бегах

После гастролей «Таганки» в Париже в 1977 году я каждое лето ездила по приглашению родственников Раисы Моисеевны Беньяш в Париж и жила у них по два месяца в их четырехкомнатной квартире в Нейи. Там у меня была своя комната, они обо мне заботились, кормили, а я – свинья неблагодарная – воспринимала это как должное и только сейчас понимаю, как это было бескорыстно с их стороны. Что им Гекуба? У них были взрослые дети, которые жили самостоятельной жизнью. У Анатоля было какое-то турагентство рядом с Елисейскими Полями, а у его жены Норы – маленький магазинчик постельного белья около Лионского вокзала. Каждое утро, в каком бы состоянии они ни были – грипп не грипп – они уезжали на свою «работу». «Зачем? – спрашивала я Нору, старую больную женщину. – Посидите дома, там же есть продавщица». – «Если я сегодня не поеду туда, завтра мне совсем не захочется этим заниматься», – отвечала она и ехала на своем маленьком «Пежо» через весь Париж. Дисциплина. Они ушли из жизни друг за другом в конце 90-х годов, и я стала жить в Париже у своей подруги.

Однажды мы с Анатолем пошли на бега в Булонский лес. Поскольку у него была своя лошадь, мы сидели на трибуне для избранных. А рядом с ней – небольшой круг, куда выводят лошадей для показа перед заездом. Мы проигрывали. Тогда я говорю: «Боби (он Анатоль, но мы его звали так), это из-за меня. Я всегда проигрываю».

Я подозревала, что азартна, но у меня не было серьезного повода это проверить.

Как-то во времена ранней «Таганки» мы с Николаем Робертовичем Эрдманом – завсегдатаем ипподрома – после репетиции пошли на бега. Там провели целый день, и я проиграла все, даже то, что заняла. И остановиться не могла.

Потом, много лет спустя, в Довиле и Виши, в те времена, когда мы знали о рулетке только из Достоевского, я попадала в знаменитые игорные дома и ставила там небольшие деньги. И каждый раз неудачно. Значит, поняла я, когда я пытаюсь вмешаться в игру случая, то