Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только - Доктор Иваныч

кроме того, для полного счастья ещё и травматический шок развился. Да и глупо было бы рассчитывать, что без него всё обойдётся.

В первую очередь пострадавшую обезболили наркотиком и стали кристаллоидный раствор лить. Когда боль стала потише, обработали и перевязали рану, а затем наложили лестничную шину.

Пока мы занимались пострадавшей, приехали гаишники. Мы объяснили ситуацию, назвали свои данные и уже хотели уезжать. Но виновник ДТП, лысоватый мужчина средних лет, сидевший в машине экипажа ДПС, крайне взволнованно спросил:

– Ну что, как она там? Всё очень плохо, да?

– Да, ничего хорошего нет.

– Но хоть на ноги-то её поставят?

– Не знаю, я ведь не травматолог.

– Эх, как я попал…

Состояние пострадавшей заметно улучшилось и безо всяких проблем увезли мы её в травматологию.

Далее поехали на психоз к мужчине пятидесяти шести лет, к которому нас вызвала полиция.

Крошечная комнатка в «малосемейке» представляла собой классическое алкоголическое жилище, отродясь не видевшее ни ремонта, ни уборки. Да это и правильно. Что, по-вашему, господин должен бросить пить и начать всякой ерундой заниматься типа наведения порядка?

Виновник торжества, небритый, обрюзгший и беззубый, в выцветшей тёмной футболке и замызганных спортивных штанах, сидел на грязной постели. При этом он вертел головой и громко «посылал» кого-то невидимого по общеизвестному адресу. Находившиеся там двое полицейских встретили нас с видимым облегчением.

– Что случилось-то? – спросил я.

– Да вот, товарищ сам нас вызвал. Сказал, что какие-то неизвестные его из квартиры не выпускают и угрожают, – ответил старшина.

– Да чего ты тут буровишь, какие неизвестные? – возмущённо прервал его болезный. – Я же по-русски сказал, что это мои родители и двоюродный брат! Вон, смотрите, они уж сюда пробрались!

– Небольшое уточнение, – сказал старшина. – Они все мёртвые.

– Ну что ж, тоже неплохо, – ответил я. – Коль, а разве покойники могут приходить и безобразничать?

– Старый, а я-то чего? Я как увидел, сам <офигел>! Вон, смотри, какие рожи выглядывают! Видишь, у них руки вот так сложены?

– А они тебе что-то говорили?

– Отец обматюкал, сказал, что в живых они меня точно не оставят. А мать грозилась мне живот вспороть. Брат Димка стал за меня заступаться, а они ему сразу обе руки оторвали! Пап, ты чего на меня взъелся-то? Мужики, он на кухню пошёл, сейчас нож схватит!

– Тихо, у нас всё под контролем! Никто тебя не тронет! – успокоил его фельдшер Герман.

– Коль, последний раз когда выпивал?

– Вы думаете, что я до «белки» допился? Да я третий день вообще не пью! Если не верите, давайте в трубку дуну! Не, мужики, так дело не пойдёт! Вы зачем приехали-то? Просто поболтать, что ли? Давайте, выгоняйте их <на фиг> отсюда!

– Так, Николай, сначала мы тебя увезём в больницу, а потом уже покойниками займёмся.

– Вон, вон, смотрите, сколько проволоки навешали! Это специально, чтоб меня удавить! Эх ты, <распутная женщина>, когда успели-то? Ведь ничего же не было!

– Коль, всё, бери тапки, кружку, мыльно-рыльные и поехали!

– Да <имел> я всё, ничего не возьму! Увозите меня быстрей отсюда! Я боюсь, аж трясёт всего!

– Ну ладно, как скажешь.

Алкогольный делирий Николая сопровождался яркими фантастическими галлюцинациями. Но из-за полного отсутствия критики, он ничуть не сомневался в реальности происходящего. Впереди был один из трёх вариантов исхода: полное излечение, либо развитие деменции, либо смерть. Но чем именно всё закончится, заранее сказать нельзя.

После освобождения поехали к мужчине семидесяти семи лет, с травмами головы и руки. В примечании сказано, что придавило тумбой. Хм, тут была какая-то интрига. Раз вызов квартирный, то значит речь не шла о массивной и тяжёлой афишной тумбе. А о какой тогда? Об обычной, прикроватной? Но как она, стоявшая на полу, могла упасть, чтоб дело дошло до вызова скорой? Разве что кинули ею. Однако всё оказалось по-другому.

В квартире нас встретила пожилая женщина в больших очках с толстыми стёклами. Она так надрывно ревела и причитала, словно трагический исход уже свершился.

– Успокойтесь, пожалуйста! Что случилось?

– На него сервант и тумба от телевизора упали!

– О как, ещё и сервант?

– Да, а на нём тумба стояла, длинная, массивная такая. Видимо ножки подломились и всё рухнуло.

– Так он придавленный лежит, что ли?

– Нет, он вгорячах сам вылез, а теперь лежит как покойник, ни рукой, ни ногой…

Пострадавший, почти совсем лысый, с нездоровым серо-бледным цветом лица, лежал на диване, закрыв глаза. Его левое запястье было резко деформировано, а на голове никаких повреждений не наблюдалось.

– Иван Михалыч, здравствуйте! Вы слышите меня? – громко обратился я к нему.

– Да-да, слышу… – как-то не очень внятно и слабо ответил он.

– Что вас сейчас беспокоит?

– Голова болит и туман какой-то… И руку очень больно, наверно сломал…

– Помните, что произошло?

– Вроде чего-то упало…

– В каком месте болит голова?

– Вот здесь, – показал он здоровой рукой на левую височную область.

– Ваня, я же тебе тыщу раз говорила, давай выбросим это всё к чёртовой матери! – сказала сквозь слёзы его супруга. – Куда ты бережёшь?

– Всё, прекрати! – неожиданно жёстко оборвал он её.

– Да чего прекрати-то? – не унималась она. – Ты посмотри, вся квартира захламлена, живём как на помойке!

Тут я решительно прервал это неуместное возмущение:

– Так, всё, сейчас не до этого! Вы лучше скажите, он всегда такой заторможенный? – спросил я у супруги.

– Нет, что вы! Никогда он таким не был! Видно, голову сильно повредил.

«Да, вполне возможно» – подумал я. И это не было голословным предположением. У пострадавшего присутствовали спонтанный нистагм, невнятность речи, сонливость и оглушение.

Выставил я закрытую черепно-мозговую травму, ушиб головного мозга и закрытый перелом лучевой кости слева. После оказания помощи, увезли мы Ивана Михайловича в областную нейрохирургию. Там мои диагнозы подтвердились и дополнились переломом левой височной кости.

Вот и всё, этот вызов оказался последним. Что ж, нормальной выдалась эта смена, ненапряжённой.

А на следующий день, рано утром, разбудил меня телефонный звонок Фёдора. Сперва испугался я, ведь нередко столь ранние звонки ничего хорошего не предвещают. Но всё оказалось куда прозаичнее. Позвал он меня в лес за какими-нибудь поздними грибами. И отказался я, обуздав своё безумство. Ведь «грибалка» в минус пять, да ещё и по снежку, пусть и необильному, является самым настоящим извращением.

Днём, около двух, Фёдор позвонил ещё раз и похвастался урожаем в виде зимних опят и лисичек. Но не проникся я завистью, не пожалел, что не составил ему компанию. Всему своё время и новый сезон непременно наступит. Нужно только подождать каких-то несчастных полгода!

Суррогаты лета

Самая что ни на есть