Глина и кости. Судебная художница о черепах, убийствах и работе в ФБР - Элизабет Бэйли

пощупайте участок у себя под носом. Твердая перемычка между ноздрями – это костная структура, которая называется носовой перегородкой. Она поддерживает хрящевую ткань носа – его подвижную часть. Если ваша носовая перегородка загибается вниз, то и нос тоже. Если она смотрит вверх, нос у вас курносый. Ну а прямая носовая перегородка означает прямой нос.

К сожалению, носовую перегородку грызуны и падальщики уничтожают первой, стоит им найти череп, потому что она хрупкая и ее легко сломать. В зависимости от того, насколько она пострадала, я могу установить направление кончика носа, но, к сожалению, не его длину. Ее приходится делать средней и надеяться на лучшее.

Обычно ширина назальной апертуры (отверстия) составляет три пятых общей ширины носа. Если апертура – 35 мм, я могу либо умножить это число на пять третьих или разделить на пять и прибавить это число (семь) к каждой стороне. Результат получится одинаковым. Последняя подсказка для построения носа – это структурный отдел внутри апертуры, который называется носовой раковиной. Крыло носа начинается с этой точки.

К этому моменту я уже потратила на череп около восьми рабочих часов. У меня получился «набросок» будущей скульптуры. Он очень приблизительный, и я намеренно оставила часть черепа открытой, чтобы видеть толщину глины в тех местах, где толщина ткани мне неизвестна. Тем не менее скульптура становится похожей на человеческую голову.

Следующая часть требует применения художественных навыков. Я добавляю больше глины, чтобы сравнять маркеры толщины, следя при этом, чтобы лицо не утратило индивидуальность. Моя работа замедляется до темпа улитки, пока я заполняю глазные орбиты и наношу глину на надбровные дуги. У меня нет точных данных о том, как они должны выглядеть, поэтому я стараюсь делать их усредненными. Я начинаю с внутреннего края брови, сразу над орбитой, и двигаюсь к краю лица, а заодно придаю брови выгнутую форму.

Череп – это каркас, на котором держится плоть, поэтому я могу добавить лицу индивидуальности, следуя за его структурой. Щеки – отличный тому пример. Положите пальцы себе под нос, прижмите к верхним зубам, а потом раздвигайте в стороны, ощупывая верхнюю челюсть. По мере приближения к глазу вы наткнетесь на скуловую кость, которая заставит вас сменить направление движения. Впадинка в этой области дает мне массу информации относительно формы щек.

Плоть в верхней части щек называется скуловой жировой прослойкой. Если скуловые кости толстые и широкие, при жизни у их обладателя щеки, скорее всего, были пухлыми. Костная ткань формировалась так, чтобы выдерживать более массивную жировую прослойку. И наоборот: если скуловые кости тонкие и впалые, щеки были плоскими, запавшими и менее выраженными.

Иными словами, количество жира и мышц на черепе напрямую связано с формой и размерами костей под ними. Это касается и лба, особенно глабеллы (участка над переносицей). Надбровные дуги у мужчин обычно крупнее, чем у женщин, и более выступающие. Как правило, толщина тканей на лбу составляет около шести миллиметров (считая мышцы, жир и кожу), но если глабелла на черепе сильно выражена, я добавляю сюда еще глины.

Насчет веса Джейн Доу сведения были противоречивыми. При невысоком росте она носила одежду размера «L», – по крайней мере, в этой одежде нашли останки. Однако имелись и другие факторы, указывавшие на то, что она могла быть среднего веса и даже худой. Следователи считали, что она использовала печь на заброшенном кирпичном заводе в качестве импровизированного жилья, поэтому легко было предположить, что питалась она неважно. Вес с годами может меняться, так что я прибавила ей пару килограммов, но излишне полной делать не стала. Далее следовало учесть ее возраст: спектр от пятидесяти пяти до восьмидесяти пяти лет был слишком широк. Я решила придерживаться нижней границы, исходя из того, что родным будет проще опознать ее более молодую версию.

Когда скульптура готова процентов на девяносто, я добавляю уши. На черепе нет никаких указаний на их размеры и форму, поэтому я делаю их пропорциональными остальному лицу. По крайней мере, я точно знаю, где их крепить: они должны находиться на уровне отверстия в черепе, которое называется наружным слуховым проходом, и повторять угол нижней челюсти.

Длина волос и прическа обычно остаются загадкой, если только волосы не сохранились в процессе разложения. Но даже тогда они не похожи на парик, оставшийся в целости и сохранности: их треплют и вырывают падальщики, а птицы используют в качестве строительного материала для гнезд.

Я леплю волосы в усредненном виде, подходящем к возрасту и полу. У мужчин это будет короткая стрижка, у женщин волосы средней длины, зачесанные от лица. Это дольше, чем надеть на скульптуру парик, но оно того стоит. Парик имеет определенный цвет, а мы цвета обычно не знаем, так что он может отвлечь внимание от главного: лица.

Человек, разглядывающий скульптуру с темными волосами и карими глазами, не заметит в ней сходства со своей светловолосой голубоглазой сестрой. Вот почему скульптуры, которые делают в ФБР, всегда одноцветные. Даже искусственные глаза монохромные, чтобы белки не отвлекали внимания и не выделялись на общем фоне.

Когда скульптура готова, я встречаюсь с ведущим антропологом, назначенным на это дело, который еще раз просматривает отчет и сравнивает его с портретом у меня на столе.

Обычно я трачу на создание скульптуры около сорока рабочих часов. Бывает, что антрополог рекомендует внести небольшие изменения, подчеркнуть какие-то черты и сделать их более заметными. Мы обсуждаем варианты, пока не приходим к наилучшему решению.

Этой процедуре мы следовали и с UF526. Антрополог одобрил окончательный вариант скульптуры, и мы разослали фотографии следователю и в офис коронера. Изображения были опубликованы и внесены в национальную базу данных. Оставалось ждать, пока кто-нибудь ее опознает. Следователи делали все, что было в их силах.

Я знала, что жертву могут никогда не опознать; с этим приходится мириться, и не только в случае с UF526, но и со всеми делами, над которыми мы работаем. Но здесь от меня уже ничего не зависит. Множество людей потратили время и силы, чтобы вернуть эту женщину ее семье; дальше все решал случай.

Когда я только начинала заниматься лицевыми аппроксимациями, больше всего я боялась, что ни одну из них не опознают. Что, если я проведу без опознаний многие годы? Или всю карьеру? Мало того, что я буду считать себя неудачницей, на меня ляжет вина за то, что жертву не опознали. Я принесу больше вреда, чем пользы. Честно говоря, с UF526 я ни на что не надеялась, но дальше все случилось прямо как в