Император Наполеон - Николай Алексеевич Троицкий

легионеров во главе с полковником Яном Козетульским, ворвался на перевал. Легионеры устремились в атаку с громогласным кличем «Niech żyje Cesarz!» (польск. «Да здравствует император!»), в котором, как заметил Макс Галло, Наполеону «послышался акцент Марии Валевской». Сметая с пути пехоту и вырубая, словно кустарник, испанских канониров, атакующие захватили все четыре батареи, после чего уцелевшие защитники Сомосьерры бросились спасаться бегством по дороге в Мадрид. Их начальник X. Бенито де Сан-Хуан пытался задержать беглецов, но был убит собственными солдатами. Монбрен за этот подвиг получит титул графа и станет одним из кандидатов в маршалы Франции, но погибнет в Бородинской битве, так и не успев получить маршальский жезл.

К Мадриду Наполеон подошёл с армией в 30 тыс. человек 2 декабря — в очередную годовщину своей коронации и победы при Аустерлице. Заняв высоты Чамартина у самых стен Мадрида, он послал в город Бессьера с ультиматумом: Верховная хунта (так называло себя самоназначенное после бегства Жозефа Бонапарта правительство Испании) должна сдать Мадрид французам, иначе — штурм с неизбежными и неисчислимыми жертвами. Хунта ответила: «Нет!» Испанское правительство рассчитывало на героизм не только солдат гарнизона, но и, главное, 40 тыс. (!) окрестных крестьян, собравшихся в столице с решимостью защитить её[551]. С 9 часов утра 3 декабря французская артиллерия пробила бреши в городских стенах, а пехота пошла на штурм и вломилась в город, не щадя никого и ничего. Теперь хунта сама запросила перемирия, и в 5 часов вечера 4 декабря её представители подписали акт о капитуляции, выразив при этом Наполеону свою покорность. Таким образом, заключает Анри Лашук, «чтобы разбить три испанские армии и взять Мадрид, Наполеону потребовался всего один месяц!»[552]

Французские войска вступили в Мадрид, но Наполеон сохранил свою ставку в Чамартине, облюбовав для себя местный дворец герцога Оссуно. С высот Чамартина он и начал провозглашать декреты о реформах, которые должны были покончить с средневековыми порядками в Испании. Упразднялась на вечные времена инквизиция с передачей её имущества государству, отменялись феодальные привилегии и декретировалось сословное равенство всех испанцев; сокращалось на две трети количество монастырей, а их владения переходили в общественное пользование, причём монахам и монахиням, согласным вернуться к светской жизни, назначалась пенсия; ликвидировались таможенные барьеры между провинциями, и вся устаревшая налоговая система, находившаяся в хаотическом состоянии, была цивилизованно пересмотрена в интересах большинства нации[553]. Всё это сулило Испании исторически необходимый рывок из феодальной отсталости к всестороннему прогрессу, но… Согласимся с А.3. Манфредом: «Мадридские декреты Наполеона 1808 г. имели ярко выраженное антифеодальное содержание; их прогрессивный характер не вызывает ни малейших сомнений. Недостаток этих декретов был не в их характере, а в способе, которым они навязывались испанскому народу <…>. Испанский народ отверг их с порога: он их не принимал не потому, что они были плохи или могли быть лучше, а потому, что это были законы завоевателей»[554].

Проводить в жизнь реформы императора Наполеона должен был король Жозеф. Он вернулся в «свою» столицу и скромно занял под королевскую резиденцию небольшой замок в Пардо (пригороде Мадрида). Тем временем Наполеон обратился к народу Испании с прокламацией, в которой провозглашалась амнистия всем, кто сложит оружие в месячный срок. Мало того, он предал гласности приказ по собственной армии: «Любой военнослужащий, независимо от звания, кого уличат в грабеже, кражах и грубом обращении с жителями, будет немедленно расстрелян»[555]. Теперь — с надеждой на умиротворение и торжество нового порядка в Испании — Наполеон приступил к решению новой задачи: выгнать с Пиренейского полуострова англичан и вернуть под свой контроль Португалию, которую легко завоевал и с ещё большей лёгкостью потерял Жюно.

Дело в том, что английская армия, не довольствуясь отвоёванной у французов Португалией, к середине октября 1808 г. начала операцию в Испании, чтобы соединиться с испанскими войсками и партизанами. Командовал этой армией генерал Джон Мур (1761–1809 гг.) — участник войны в Северной Америке, осады Тулона в 1793 г. — до появления там Наполеона — и войны в Египте — после отъезда Наполеона. Корифей английской военной историографии Дэвид Чандлер считает Мура «безусловно самым талантливым из всех генералов союзных войск в то время на Пиренеях» и даже «одним из величайших полководцев Англии» вообще[556].

В Португалии Мур имел 35 тыс. солдат. Из них он взял с собою в Испанию более 20 тыс., рассчитывая на соединение не только с испанскими войсками, но и с 10-тысячным английским экспедиционным корпусом баронета Д. Бейрда, который действительно вторгся в Испанию и присоединился к Муру, причём Бейрд стал его заместителем. 19 декабря Наполеон получил депешу от маршала Сульта: войска Мура идут от Асторги (северо-запад Испании) к Вальядолиду прямиком на Мадрид. Реакция Наполеона была мгновенной: 20 декабря он во главе 40 тыс. своих «орлов», включая гвардию, выступил из Мадрида навстречу «красномундирникам». Мур до тех пор не знал, что сам Наполеон с гвардией в Мадриде. Узнав об этом, он сразу повернул назад к Асторге, Наполеон — за ним. Так началась запечатлённая в истории наполеоновских войн «погоня за Муром»[557].

Отступление войск Мура скоро превратилось в беспорядочное бегство. «Никогда не видели ничего подобного. Враг бежит быстрее пруссаков после Йены», — говорили в те дни ветераны Старой гвардии Наполеона. Сам Джон Мур написал 13 января 1809 г. в Лондон военному министру Р.С. Каслри: «Я никогда не думал, что британская армия может разложиться столь быстро»[558]. Позднее Вальтер Скотт заметит: «Это отступление — тяжёлая и позорная страница английской военной истории»[559].

Наглядный пример такого позора — судьба нескольких тысяч женщин, которые в большинстве своём были законными жёнами солдат и унтер-офицеров[560]: все они (иные с детьми) брели за армией Мура, но скорость отступавших, а точнее бежавших, солдат оказалась многим из них не под силу, и они были попросту брошены в районе Асторги. Цитирую очевидца, барона Марбо: «Когда здесь мимо императора проходили его войска, из одного огромного сарая послышались крики. Его открыли. Там было 1000 или 1200 английских женщин и детей <…>. У них не было больше сил идти за армией генерала Мура, и они укрылись в этом сарае, где провели уже двое суток и ели только сырой овёс! <…>. Они сразу же окружили императора, которого тронул их плачевный вид. Их устроили в городе, они получили еду. Наполеон послал парламентёра к английскому генералу с сообщением, что, как только позволит погода, женщины и дети его солдат