Противостояние президенту США. Откровения бывшей помощницы Байдена - Тара Рид

Это была такая синергия, которую я больше никогда не испытаю, и у меня нет слов, чтобы это описать. Наш секс отражал нашу глубокую связь, и это быстро затмило боль от моих предыдущих отношений.

Мы продлили наше пребывание на курорте. В последний день мы сидели у моря и чувствовали, как солнце пробивается сквозь сосны. Финн слегка подтолкнул меня, когда я погрузилась в дневные грезы. Черный дрозд громко ругался на белку, а та что-то щебетала в ответ. Тихо шелестели сосны. Финн наклонился ко мне и прошептал: «Ну что, Тара, теперь ты выйдешь за меня замуж?». Его голос как будто ожил. Очень похоже на Финна – ни громких заявлений, ни кольца, он даже никогда не признавался мне в любви. Сначала я подумала, что он шутит, но затем взглянула на него и поняла, что он говорил это серьезно. Я улыбнулась и поцеловала его.

Позже я размышляла о том, насколько контрастным было предложение Гейба несколько лет назад. Гейб взял меня с собой в Лондон и сделал предложение, пока мы были в соборе Святого Павла. Это было неожиданно, поскольку я планировала поход в Лондонский Тауэр и обсуждение мрачной британской истории королевских убийств. Гейб был любителем широких публичных жестов. Это было весело и захватывающе. Я почувствовала внезапную боль в сердце. Контраст между этими двумя мужчинами и моими реакциями только сейчас становился для меня ощутимым. В конце концов все, что подтолкнуло меня к разрыву с Гейбом, привело к гармонии с Финном.

Спустя несколько часов мы поехали домой, напевая песню Ventura Highway. Финн внезапно остановился у фермерского киоска, и мы купили клубнику. Прислонившись к машине на обочине автострады, где проносились грузовики и шумел океан, я ела клубнику и ощущала во рту жар солнца. Финн притянул меня к себе и прошептал, что любит меня. Этот момент я никогда не забуду, и я даже не могла его себе представить. Даже громкие гудки грузовиков и гул автострады не могли отнять у меня уникальность этого мгновения. Мое сердце словно парило от счастья.

Реальность и смог настигли нас, когда мы въехали в Лос-Анджелес. Моника выходила замуж, две другие подруги уже разводились. Мы с Гейбом часто общались и восстановили наши дружеские отношения. Мы оба оттягивали момент, когда надо было сообщить родителям о нашем расставании. Он уже бросил порноактрису и завел новую девушку, занимавшуюся бизнесом, однако все еще боролся с алкоголем и наркотиками, напивался с друзьями после игр, но довольно исправно работал.

Финн оставался со мной почти каждую ночь, а иногда я приходила к нему. За год до этого он запланировал поездку в Европу вместе со своим другом Дексом. Я ходила на прослушивания и следила за политикой. Потом неожиданно я стала сильно утомляться и часто болеть. Симптомы были очевидны. Я сходила в клинику, где подтвердили, что я беременна. В тот вечер, когда я сказала обо всем Финну, я опасалась его реакции. Я осторожно затронула эту тему после ужина, когда мы сидели у камина. Рассказала все быстро и как бы невзначай, пока он возился с огнем. Он перекатился на пятки, хлопнул в ладоши, повернулся и обнял меня. Я почувствовала облегчение оттого, что он был счастлив. «Конечно, я счастлив!» – сказал он. После того, как мы некоторое время посидели, впитывая новости, он вдруг посмотрел на огонь. Я приготовилась, думая, что он скажет что-то серьезное. «Тара, я знаю, что ты любишь ирландские имена, так что позволь мне начать», – произнес он и стал называть самые труднопроизносимые и глупо звучащие гэльские имена, чтобы меня рассмешить. В конце добавил для разнообразия «Бларни» (как камень Бларни[59]), и мы рассмеялись.

Начиная с четвертого месяца, я стала понемногу поправляться. Я решила поделиться новостями с Гейбом. Мы сидели под жарким солнцем в его любимом заведении с сэндвичами, и я рассказала ему о своих планах выйти замуж за Финна и беременности. Гейб помолчал и потом произнес:

– Ты этого хочешь?

Я кивнула, неожиданно замешкавшись при ответе.

– Да, это правильно – сказал Гейб, – просто у тебя были трудности, когда мы…

– Да, но сейчас все в порядке, и у меня нет никаких признаков выкидыша.

Гейб кивнул. Его глаза начали слезиться. Я потянулась и обняла его.

– Ты всегда была со мной, как будто в ожидании, там, на задворках моего сознания, постоянно была. Понимаешь? – произнес он сквозь слезы.

– Я знаю, – ответила я, – я знаю.

В воздухе витала тяжелая атмосфера наших предательств. Мы оба лгали и изменяли друг другу. Гейб был виноват не больше, чем я, просто мы были слишком молоды для тех обещаний, которые мы пытались друг другу дать, и теперь эмоциональный ущерб был слишком велик. Мы не стали об этом говорить. Гейб пошутил про то, какие мы с Финном будем родители, чтобы разрядить обстановку. Мы знали, что это означает конец наших отношений, которые начались, когда мне было 18 лет. Мы стали старше, но в наши двадцать мы все еще искали опору под ногами во взрослой жизни. Мы оба знали, что между нами все кончено. Гейб заполнил молчание сплетнями о друзьях, рассказывал о последних выходках, вымучивая из меня смех, а затем ушел на работу. Он выглядел уставшим.

Финн собирал вещи.

– Я даже не знаю, зачем мне эта поездка, я не хочу, – его интонация повысилась в конце, – у меня слишком много дел. Он убрал свои кудряшки со лба, как делал, когда волновался.

– Потому что Декс убьет тебя, если ты сольешься, – отвечала я, потягивая воду со льдом. – Всего лишь на шесть недель… и мы-то точно никуда не поедем, – указала я, усмехаясь, на свой живот.

– Ладно, передавай привет Бларни. Я скоро вернусь! – сказал он моему животу.

– Нет, мы не назовем его Бларни! – я рассмеялась, вырываясь из его объятий.

Финн защекотал меня, и мы упали на его наполовину собранный чемодан.

– Ты же скоро вернешься, верно?

Я хлопнула его по руке, он ею взмахнул и сказал:

– Ну конечно.

Ранним утром, когда Финн ушел, был туман. Я сонно приготовила ему кофе, он поцеловал меня и сказал: «Увидимся, когда увидимся». Я рассмеялась и ответила: «Только если я не увижу тебя первой». Мы обнялись, он погладил меня по животу, сказав, что загадывает желание. Я смотрела, как он выходит за дверь и мимолетно улыбается мне напоследок.

Больше мы никогда не виделись.

Я только что встретилась со своим научным руководителем, и она убеждала меня не отказываться от идеи поехать в Вашингтон. Она считала, что у меня есть способности и талант в