Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

Современники и последующие поколения считали Адама Орлетона хитрым и расчетливым, безжалостным духовным лицом, который больше думал о собственной власти, чем о вверенной ему пастве. Орлетон отличался развитым интеллектом, вероятно, отчасти циничным, но это соседствовало с нетерпимостью к глупо осуществляемому правлению и преданностью Папе Римскому, граничащей с фанатизмом. Именно здесь лежал ключ к пониманию его политической карьеры. Орлетон провел при папском дворе значительный отрезок времени, будучи посланным к Папе Клементу Пятому на самом восходе царствования Эдварда. Позднее он тесно сотрудничал с Папой Иоанном Двадцать Вторым, которого полагал личным другом. Презренное правление Эдварда возмущало его и создавало ему затруднения на международном фронте. Орлетон предпочитал динамичность нового правительства, связанного с его благородными друзьями, Мортимерами, кому он чувствовал себя обязанным хранить верность сразу после Папы Римского.

Природа взаимоотношений Адама Орлетона с семейством Мортимеров не до конца ясна. Его имя происходит от одного из владений Роджера, наверняка, и клерик вел род оттуда же, хотя кажется более правдоподобным, что на свет он появился в Херефорде. Нет сомнений в его знакомстве с Мортимером-младшим еще на ранней стадии их политических карьер. Назначение Орлетона посланцем к Папе Клементу в 1307 году могло как-то быть зависимым от влияния Роджера. Каким-бы не оказалось происхождение сэра Адама, он доказал свою крайнюю политизированность в качестве епископа. Сейчас же, в начале 1319 года, у Адама с Роджером существовала замечательная возможность обсудить государственные дела, так как Орлетон провел в Уигморе целых шесть дней. Это стало началом рабочих взаимоотношений, которые могли породить самые глубокие последствия для обоих джентльменов.

Вероятно, как раз тогда или вскоре после состоялась свадьба дочери Мортимера, Мод, и Джона, наследника Джона де Чарлтона, лорда Поуи. Это обращает внимание на интересную политическую ситуацию, ибо младший брат Джоан де Чарлтона, Томас оказался неудачливым претендентом, выдвинутым Эдвардом для получения прихода Херефорда, доставшегося Орлетону. И Адам Орлетон, и Томас де Чарлтон являлись чиновниками из духовной среды, близкими к королевскому окружению и вместе были отправлены в Авиньон с ходатайством от монарха к Папе Римскому назначить в приход Линкольна Генри де Бургхерша. Последнему еще не исполнилось и двадцати пяти, и он также относился к числу родственников Роджера, будучи племянником Бартоломью де Бадлесмира. В действительности Бадлесмир заплатил Папе Римскому не менее пятнадцати тысяч фунтов стерлингов из денег суверена за данное назначение, которое, с учетом отмены предыдущих выборов в среде духовных лиц Линкольна, многими рассматривалось в качестве незаконного. Поэтому было возможно увидеть, как Роджер, с помощью тестя своего сына, лорда Бадлесмира, поддерживал интересы нескольких из самых умных и высокообразованных людей, известных при дворе. Несмотря на нахождение в духовных орденах, они обладали способностью осуществлять впечатляющую власть, благодаря богатствам и влиянию, связанным с английской митрой. В данной связи стоит помнить, — отец Мортимера тоже получил образование в Оксфорде и оставался в университете даже после выяснения, что унаследовал семейные титулы и имения. На основе подобных дружеских связей с церковными лицами, — Орлетоном, Чарлтоном, Бургхершем, равно как и с Александром Бикнором (архиепископом Дублина) и с уже упоминаемым Джоном де Хотэмом, Роджер выстраивал образованную и склонную к дипломатии ветвь власти, в той же степени умелую и в военном отношении. Он действительно собирал ряд политических сил и во многих отношениях заботился о передаче полномочий стареющего графа Пембрука: самого одаренного интеллектом, способного в военном деле и независимого королевского советника, полностью контрастирующего с постоянно возмущающимся графом Ланкастером.

Эдвард помнил о честолюбии и талантах Роджера. Пусть Дамори или Одли добились неограниченной привязанности монарха в продолжение от месяца до полугода, Мортимер неустанно заслуживал его возрастающее уважение. Но, как показало вмешательство суверена в управление Мортимера Ирландией, он не совсем доверял ему. Как и Пембрук, Роджер не был пешкой. Прекрасным примером может служить движение Мортимера на юного графа Уорвика. В начале 1315 года умер один из вассалов Роджера, Уолтер Хаклайт. Граф Уорвик предъявил претензии на некоторые из владений Уолтера в Уэльсе, считаемые Мортимером личной собственностью. Спор пережил Уорвика, умершего в 1316 году, став теперь бременем его несовершеннолетнего сына. Роджер рассмотрел здесь замечательное поле для маневров и выпросил у Эдварда право выдать за наследника Уорвика одну из своих дочерей. Все это уравняло Роджера с членами отчужденной от короля после гибели Гавестона семьи. Данный шаг оправдывался Мортимером на основании решения таким образом недопонимания между ним и покойным графом, ведь спорные земли могли перейти в качестве приданого к наследнику, его дочери и их общим детям. Так Роджер получал возможность укрепить семейные связи, сохранить свою независимость от монарха и положить проблеме конец, не прибегая к помощи института фаворитизма. Но хотя подобные движения и завоевали Мортимеру уважение со стороны Эдварда, он все равно не мог заручиться его чистосердечным доверием. Совершенно не через фаворитизм, но благодаря верной работе правителем Ирландии, переговорщиком и предводителем на поле брани Роджер заслужил награду, и после удачи при Фогарте стало очевидно, — его таланты нуждаются в наиболее плодотворном использовании. В середине марта он снова был назначен управителем в Ирландии.

Мортимер пустился в путь далеко не сразу. Сначала ему потребовалось посетить похороны младшего брата Джона, служившего королю свободным мелким землевладельцем. Потом, в мае, — Роджер, вероятно, присутствовал на свадьбе своей старшей дочери, Маргарет, с Томасом, сыном и наследником лорда Беркли, что обеспечило союз с важным лицом Уэльской Марки. Интересно, что Беркли с приверженцами — Джоном Малтреверсом и Томасом Гарни — успел повздорить тогда с графом Пембруком, поэтому его приближение к Роджеру являлось долгосрочным политическим переключением, а не просто сплетением союзов. Лорд Беркли провозглашал личное доверие Мортимеру, как лидеру.

С точки зрения Роджера королевское поведение по отношению к нему страдало лишь в одной, но очень значимой плоскости, — в предпочтении, отдаваемом Хью Деспенсеру. Когда Эдвард утратил при дворе общество Дамори, Одли и Монтегю, привязанность монарха перешла к противнику Мортимера и заклятому врагу его семьи. И Деспенсер не сглупил, — он стал трудиться на придворной должности, чтобы достигнуть столь же прочного положения, какое было у Роджера. В 1318 году Хью поставили переговорщиком с шотландцами, наравне с соперником сделав достойным доверия в серьезном дипломатическом вопросе. Отныне они с Роджером являлись не просто наследственными антагонистами, отныне им суждено было оказаться конкурентами. Отныне, пока Роджер направлялся в Ирландию, казалось, что честолюбивые помыслы Деспенсера вот-вот осуществятся, ведь он уже частично убедил короля велеть Хью Одли отдать ему замок с