Империя Круппов. Нация и сталь - Евгений Викторович Жаринов

Французам приходилось рассчитывать только на митральезы. Но немцы и здесь опередили своих противников. С помощью хорошо налаженной разведки они заранее узнали о секретном оружии и приняли все меры для его нейтрализации. Митральезы поступили в войска только накануне боевых действий. Их держали под особым секретом. Но шпионская информация, как и превосходство в вооружении, стали отличительными чертами новой военной стратегии, с правилами которой ни за что не хотели считаться в генеральном штабе Наполеона III. В войсках короля Вильгельма с помощью телеграфа был разослан приказ, в соответствии с которым артиллерийским батареям предписывалось заранее подавить указанные огневые точки врага, где и располагались знаменитые митральезы, шквальным огнем. Именно разведка помогла, в конечном счете, нейтрализовать это слабое превосходство вражеской армии и сделать секретное оружие Наполеона III, на которое возлагались слишком большие надежды, абсолютно безвредным.

Началом кровавого балета можно считать сражение в Виссембурге в Эльзасе, которое произошло 4 августа 1870 года. В этом сражении точным попаданием артиллерийского снаряда был убит высокопоставленный французский генерал. Затем 6 августа на северо-востоке Франции в Ворте представление продолжилось с ещё большим успехом. Французский маршал Патрис Макмахон даже не отдал приказа рыть окопы. Он и предположить не мог, что прусские войска осмелятся его атаковать. Маршал был уверен, что враг начнет отступление, завидев столь мощного противника в лице его армии, сумевшей покрыть себя неувядаемой славой на полях недавних сражений. «Никогда, – писал один из адъютантов маршала, – никогда ещё за всю историю войн войска не были в такой степени уверены в своей победе».

От этой уверенности не осталось и следа, когда за дело взялись пушки Круппа. Французы начали с того, что выстроились в боевом порядке и приготовились к атаке. И вдруг началась бомбардировка, которая беспрерывно длилась целых восемь часов. По сути дела, это было похоже на самый настоящий расстрел. Снаряды косили людей, превращая их в груды бесформенных мертвых тел. Через восемь часов такой бомбардировки, которую никто не мог ожидать со стороны, как всем казалось, слабой Пруссии в конец деморализованные войска ударились в бегство.

Сражение при Ворте стало дурным предзнаменованием для всей французской армии. Целую неделю крестьяне из соседних деревень убирали со своих виноградников и из соседних лесов бесчисленные обезображенные трупы, одетые в щеголеватые красные панталоны, чей цвет приобрел мареновый оттенок от запекшейся бурой крови. Согласно официальным сводкам, стальные орудия Круппа «не оставляют никакого шанса для успешного ответного огня. Они методично уничтожают все вокруг. Снаряды буквально сыпятся на головы сражающихся, которые обречены бессмысленно гибнуть, так и не дождавшись сигнала к атаке».

Макиавелли как-то сказал, что Карл VIII во время зимней кампании 1494 – 1495 гг. «захватил Италию с мелом в руке». Великий политик имел в виду то, что полководец сначала обводил на карте нужную ему крепость мелом, а затем в ход шла артиллерия, которая через какое-то время сравнивала город с землей. Карлу VIII удалось в течение шестнадцати месяцев захватить шестьдесят крепостей. Летом 1870 года благодаря орудиям Круппа немцы лишь за один месяц боев побили рекорд полководца эпохи Возрождения.

Накануне 6 августа вся французская армия была разбита на две большие части. Макмахон занял Эльзас, а император Луи Наполеон расположил свои войска в Лотарингии. Эти две большие армии разделял горный хребет, поэтому о возможной помощи в данной ситуации не могло быть и речи.

В то время, как правое крыло терпело поражение в сражении под Вортом, левое теряло господствующие высоты в районе Саары. В течение каких-то суток французская мечта о славе и о повторении подвига отцов превратилась в самый настоящий кошмар.

Макмахон вынужден был оставить Эльзас, а Луи Наполеон отступил и занял считающуюся неприступной крепость в Метце. Молтке осуществил три успешных сражения и сумел окружить Метц. Луи Наполеону в последний момент удалось сбежать и счастливо достигнуть расположений Макмахона. Император начал уговаривать маршала предпринять контратаку и освободить окруженный форт. Последствия этого решения были неописуемыми. В четверг, первого сентября, императорское правое крыло, изрядно потрепанное в боях, столкнулось с войсками Вильгельма в семи милях от бельгийской границы в районе Седана. Это была небольшая крепость с постройками, относящимися ещё к XVII веку.

Макмахону позиция показалась прекрасной, но генерал Огюст Дюкро, который уже успел приобрести кое-какой опыт в сражении при Ворте, знал, чем все может закончиться: господствующие высоты были прекрасной площадкой для обстрела французских позиций. Макмахон и предположить не мог, какой точностью и какой дальностью боя обладают крупповские пушки, поэтому на окружающие горы он не обратил особого внимания, наоборот, именно горы, как считал маршал, мешали продвижению большого количества вражеских войск. Дюкро с этим был категорически не согласен, но изменить что-либо оказалось невозможным. Согнувшись у костра, с красно-голубым тюрбаном зуавского полка на голове только Дюкро смог ясно и грубо сформулировать, ту горькую правду войны, с которой в недалеком будущем предстояло познакомиться всем участниками этого кровавого спектакля: «Nous sommes dans un pot de chambre, et nous y seron emmerdes» (Мы оказались на самом дне ночного горшка и теперь нам остается лишь ждать, когда на нас начнут срать сверху).

Позиция, выбранная Макмахоном, действительно была похожа на ночной горшок, а в роли дерьма должны были выступить снаряды Круппа (Kruppstahl).

Сражение началось незадолго до рассвета, несмотря на то, что Молтке хотел подождать ещё какое-то время, тем самым дав возможность соединиться двум своим корпусам и завершить окружение. Первый Баварский корпус не выдержал томительного ожидания и в 4 часа утра двинулся на врага, словно призрак, неожиданно появившись перед французскими укреплениями из предрассветного тумана. Французы запаниковали, они начали бросать баррикады и часть войск скрылась в городских зданиях. Прошло ещё какое-то время – и все укрепления были буквально сметены ураганным огнем крупповских батарей.

Как и предсказывал Дюкро, расположившись на господствующих высотах шестнадцать батарей врага за считанные часы беспрепятственно расстреляли всю Зуавскую армию, специально вызванную из Алжира для участия в этой кампании. Вскоре и сам Макмахон получил серьезное ранение. Его с трудом отнесли на носилках в укрытие. Маршал вынужден был передать командование и маршальский жезл прозорливому Дюкро. Новому командующему ничего не оставалось делать, как отдать приказ к отступлению. Армия ещё не была полностью окружена, оставался последний шанс спастись от позора. Но Дюкро отказался подчиняться другой генерал, Эмануэль Вимпфен. Последний горячо настаивал на неожиданной контратаке, которая должна была «проучить прусаков и сбросить их в Рейн». На истошные вопли Вимпфена о том, что «нам