Жизнь в белых перчатках - Керри Махер

них недвусмысленный понимающий взгляд вроде тех, которыми взрослые смотрят на ворующих печенье детей, как бы обещая: «Я никому не скажу». Но, как напомнила себе Грейс, Рэй, к сожалению, был уже довольно давно женат на женщине по имени Мюриэль Вебер. Это был один из самых долгих браков в кинематографических кругах, а у Грейс не было намерения играть такими вещами. Ей просто хотелось бы не ловить на себе этих его оценивающих взглядов, которые согревали ей руки, и шею, и то место ниже пупка, безошибочно передающее в ее самую сокровенную суть сигналы о том, что она хочет кого-то, того, кто тоже хочет ее.

Прилетев обратно в Нью-Йорк, Грейс осознала, что гнала от себя мысли о Рэе на протяжении всего рейса.

Когда в конце июля она вернулась в Голливуд, чтобы приступить к съемкам, стало ясно, что он тоже о ней думал. Спустя всего три наполненных мучительного влечения дня на съемочной площадке он пригласил ее выпить и сказал, что у них с Мюриэль есть «договоренность».

Грейс сидела, скрестив ноги, на круглом барном стуле в «Формозе», не спеша попивая белое вино, а Рэй прислонился рядом с ней к стойке со стаканом скотча в руке, и серебряная пряжка его черного кожаного ремня была всего в нескольких миллиметрах от ее коленей.

— Договоренность? — сглотнула Грейс, чувствуя, как пересохло в горле. — Должна сказать, теперь я почувствовала себя чем-то вроде зарубки на столбике кровати. — Вот бы еще от этого ее перестало тянуть к Рэю!

Он наклонился к ней, и пряжка прижалась к коленной чашечке:

— Я люблю свою жену, Грейс. И наших детей, и жизнь, которую мы вместе создали. Так что я нечасто прибегаю к этой договоренности. Только когда чувствую, что оно того стоит.

Он был так близко! От него пахло табаком, мятой и каким-то пряным одеколоном, который она не могла распознать. Грейс не хотела никого так сильно со времен Африки, когда ее преследовал образ Гейбла. И, как и тогда, она понимала, что в этом случае возможен лишь кратковременный роман, который не приблизит ее к тому, что есть у Пегги. Она мечтала о семейной жизни все время, когда не мечтала о ролях на Бродвее. Но и театры, и кирпичный дом с широким газоном на миллион миль отстояли от «Формозы» и этого мужчины, физическая близость которого заставляла ее забыть себя от вожделения. Ей не было дела до всего этого, когда рядом стоял Рэй Милланд, и потому она отвела его в свой номер в «Шато Мармон», где, по счастью, им ничто не грозило.

То, что она делила постель с исполнителем главной роли, стало ее волшебной тайной, о которой хорошо было подумать в минуты покоя. Гладкие, нежные руки Милланда оказались откровением, уничтожившим застарелую ностальгию по грубым прикосновениям Джина. Она была совершенно уверена, что никто больше не знает об их свиданиях, но не сомневалась, что уж Хичу-то наверняка все известно. По счастью, он, кажется, тоже твердо намеревался хранить этот секрет.

— Бог мой, он был таким сексапильным! Мне хотелось, чтобы он хотя бы посмотрел в мою сторону, но он вечно был весь в делах, — сказала о Рэе Миллан-де Рита Гэм, когда они сидели в ее маленьком внутреннем дворике и ели тосты с помидорами.

Стоял воскресный день, и Рэй был дома, с женой и детьми. Грейс познакомилась с Ритой этом летом, на вечеринке, и они сразу нашли общий язык. Рита работала с Рэем в прошлом году на съемках фильма «Вор», и Грейс с облегчением поняла, что его «договоренность» не распространялась на Гэм, хотя и на экране, и вне его та была куда более пылкой и порывистой, чем Грейс Келли. И пусть Грейс знала, что Ритин брак с Сидни Люметом, молодым режиссером и знатоком сцены, получился не очень счастливым, она все же не думала, что приятельница изменяет мужу.

— Он и есть сексапильный, — согласилась Грейс, скрывая свою тайну даже от Риты.

Не годится кому-то ее выдавать. В конце концов, они с Ритой подружились совсем недавно, а ей, Грейс, всегда нужно время, чтобы понять, кому можно доверять, а кому нет.

— Ты что, покраснела? — широко раскрыв глаза, с игривым любопытством спросила Рита.

«Ох, нет!» Похоже, когда дело касается Рэя Мил-ланда, ей не стоит доверять собственному телу.

— Может быть, — признала Грейс, отпивая глоток воды, просто чтобы что-то делать.

— Ну, если кто-то и в состоянии о себе позаботиться, то это ты, — сказала Рита, вставая, чтобы налить себе еще стакан холодного белого вина. — Понимаешь? Ты даже почти не пьешь.

— Мне нравится полностью владеть собой, — ответила Грейс. — И просыпаться по утрам свеженькой.

Ей вспомнились времена Джина, когда она за компанию с ним пила больше, чем сейчас, и жалела об этом каждое утро. Даже когда у нее не бывало настоящего похмелья, она просто чувствовала себя туповатой и вялой.

— Вот видишь? Именно это я и имею в виду, — проговорила Рита. — Немногие девушки нашего возраста способны вывезти подобную связь. Посмотри хоть на бедную Мэрилин, а ведь она старше.

— Мне не показалось, что ее проблема именно в вине, — сказала Грейс.

Она встречалась со знаменитой блондинкой лишь дважды, на вечеринках, в частности у Джея и Джуди в Нью-Йорке, где было совсем немного народу. В Мэрилин проглядывало что-то бесконечно милое, словно в спасенном котенке, которого нужно то и дело гладить. Она в прямом смысле свернулась калачиком на диване рядом с Джуди, скинув обувь, и все мужчины в комнате жадно внимали ее рассказу о Бетт Дэвис и съемках фильма «Все для Евы». Но сильнее всего Грейс потрясло, что Мэрилин постоянно извинялась за все, начиная с того, что она устала, и кончая необходимостью воспользоваться туалетом. Мало того, она просила прощения за свою роль в фильме «Как выйти замуж за миллионера», который только должен был появиться в этом году, но уже вызвал феноменальный ажиотаж.

Грейс очень радовало, что в Академии ее заставили избавиться от привычки оправдываться. Ей было любопытно, учили ли Мэрилин тому же в «Актерской лаборатории», где та брала уроки. Возможно, учили, но побороть старую привычку она не смогла. Или — и Грейс казалось, что это предположение ближе к истине, — рассыпалась в извинениях для того, чтобы привлечь к себе как можно больше внимания: они были частью образа Мэрилин.

— Мне кажется, она какая-то потерянная, — добавила Грейс.

Рита пожала плечами. Она не была сплетницей и этим еще больше нравилась Грейс. Вероятно, ей и можно сказать про