Вдова Клико. Первая леди шампанского - Ребекка Розенберг

телом, и она распахивается, сломав стул.

Я гляжу на Франсуа, и у меня из глотки вырывается крик.

Его длинные каштановые волосы плавают по кровавой поверхности, как когда-то в детстве, когда мы плавали в пруду среди красных водорослей. Старые рубцы на его запястьях перерезаны, чтобы кровь свободно текла в горячую воду.

Я зажимаю пальцами раны, кладу голову на его безволосую грудь, которая уже не вздымается. Сердце тоже затихло, не бьется. Ни дуновения дыхания из ноздрей.

Зато мое сердце бьется о грудную клетку словно пойманный заяц. Я тормошу Франсуа, зову его, прошу дышать. Он нужен мне. Мое горло охрипло от крика, тело дрожит от ужаса, в ушах оглушительный звон.

Потом тишина.

Может, если я посижу тихо, Франсуа вылезет из мутного пруда и покажет мне головастиков, которых держит в пригоршнях?

Но он не шевелится, волосы плавают ореолом вокруг головы. Я осталась одна на этом свете, без него.

За окном проплывают облака, их отсвет заливает его лицо спокойным светом, смягчая все острые выступы. Он кажется таким молодым. Я приглаживаю его мокрые волосы, не ощущая пульса ни на висках, ни на шее. На его губах играет беззаботная мальчишеская улыбка.

Я не могу терять его, не готова к этому. Поэтому я запираю дверь, снимаю платье и все остальное и остаюсь в сорочке. Развязываю замшевые туфельки, ставлю их возле цинковой ванны и шагаю в нее.

Вода еще теплая. Я ложусь рядом с мужем и вдыхаю весенний запах, который все еще живет на его угловатой ключице, мускулистом животе, на длинных руках и ногах. Франсуа столько раз уверял меня, что будет со мной целую вечность.

Я сплетаю наши пальцы, скребу ногтями его ладонь, чтобы он знал, что не одинок. Впереди у него дальняя дорога, а он никогда не был хорошим путешественником, мой Франсуа.

21

Есть одуванчики с корня = лечь в землю

Филипп вызвал бальзамировщика, и тот натер тело Франсуа пряными мазями, которые щиплют мне нос и глаза.

Лизетта закрывает ставни и задергивает шторы, драпирует черным крепом каминные полки, рамы картин и зеркала. Она останавливает часы, чтобы защитить дом от сглаза и неудач. Разве мало их выпало на нашу долю? Люди идут посмотреть на тело Франсуа, лежащее в гробу в вестибюле. Катрин-Франсуаза не встает с постели и не может присутствовать на похоронах сына. Священник раскрывает рот, но его слова не достигают моего слуха. Близкие и друзья проходят мимо гроба, выражая соболезнования.

Филипп единственный, кого я слышу.

– Франсуа строил слишком большие планы. Ему это было не по силам.

Он обвиняет меня в том, что я разрушила его семью. Что я ставила перед мужем непосильные задачи.

Я хочу уберечь Ментину, чтобы она не видела лежащего в гробу отца, но у меня немеет язык и опускаются руки. Маман забирает от меня дочку.

Мои родные остаются в моем доме, едят приготовленные Лизеттой блюда, пьют наше вино и повторяют все те же слова соболезнования.

– Он уже в лучшем мире, – говорят они.

Как тот мир может быть лучше, если Франсуа там не вместе со мной?

– Это была воля Господа.

Как может Господь оставить Ментину без отца, а меня вдовой?

Без Франсуа я никогда не буду прежней. Без моего Головастика, единственного и любимого. Он знал меня лучше всех и все равно любил.

Когда все наконец разъехались, Лизетта приносит ко мне в спальню свою тробайрицкую лютню.

– У меня нет настроения, – говорю я ей.

– Пожалуйста, Барб-Николь. Простите меня, но я взяла одно из стихотворений Франсуа и сочинила для вас песню.

Я не могу отказать, ведь она предлагает мне от всего сердца. Она перебирает струны лютни и поет, как хор серафимов.

Она заставляет меня любить зеленый цвет,

Молодую листву, пологие холмы.

Она заставляет меня так же, как она сама, обонять мир,

Свежий и веселый,

Полный оттенков. Полный надежд.

Потому что она моя единственная забота.

Все, что она говорит, надолго живет со мной,

Потому что это сказано ею.

Злые языки говорят, что мужчина должен думать о других вещах.

А я говорю, что это не так.

Глупо или мудро,

Но правильно все, что диктует твоя любовь.

Война Четвертой коалиции

1806–1807. Наполеон устраивает континентальную блокаду Британии, чтобы подорвать ее экономику и поддержать французскую. Для этого он приказывает всем союзникам Франции прекратить всякую торговлю с Британией. Но вместо этого континентальная блокада навредила Франции и другим странам. Пруссия присоединилась к коалиции Британии и России против Наполеона.

«Как был бы я счастлив, если бы мог смотреть, как ты раздеваешься, любоваться твоей маленькой и упругой белой грудью, прелестным личиком, пышными волосами, повязанными по-креольски платком. Без моей Жозефины, без ее любви что еще остается мне на этой земле?»

Наполеон – Жозефине

Зная, что его поза будет запечатлена для истории, Наполеон твердо ставит ногу на нос лодки и всматривается в туман на Немане, отыскивая взглядом плот, на котором он встретится с царем Александром, самым мощным противником среди европейских правителей. Пот выступает у него на лбу, шее… даже в паху – о Боже! Вокруг него роятся комары, жадные до его горячей корсиканской крови. Проклятье!

Красный человек гребет веслами и квакает, как весенняя жаба.

– Царь – наивный идеалист и романтик. Его высшая миссия – нести мир всем странам, а ты тиран для всей Европы. Он пойдет на все, чтобы сломить тебя.

Наполеон не хочет глядеть на Красного человека, согнувшегося над веслами. Он знает – это демон, живущий внутри него. Если Наполеон посмотрит на него, действительно посмотрит в эти черные глазницы, все пропало. Лучше он сфокусирует взгляд на плоте, который уже появляется из тумана, подобно миражу в египетской пустыне. Если бы он мог договориться об этой встрече без Красного человека, он сделал бы это, однако Красный человек прокладывает ему дорогу к славе.

– Используй свое обаяние и разум, чтобы обезоружить его, – бубнит Красный человек. – Предложи ему партнерство в ваших завоеваниях. Покажи ему свое великодушие.

– Замолчи! Заткнись! – шипит Наполеон сквозь сжатые зубы. – Сражения выигрываются силой, а не добротой.

Красный человек не открывает рта, и все же его слова вьются вокруг шеи Наполеона словно кобра, сдавливая его горло.

– Царь – краеугольный камень всего континента. Ты должен обезоружить Александра, покорить