Елена Погребижская - Исповедь четырех

Я: Но это нормально.

Умка: Это нормально. Потому что никакой другой жизни, никаких других основ мне не известно. С момента достижения сознательного возраста я никакой другой основы для своей деятельности никогда не видела, то есть как только появилась эта основа, у меня появился глобальный смысл, в котором я до сих пор нахожусь и, надеюсь, буду находиться всю жизнь. Вот сейчас я сказана то, что я должна была сказать с самого начала. Я настаиваю на том, чтобы это было вот в таком вот виде.

И Аня рассказала, как первый раз попала в «Вавилон» (кафе «Аромат»). Прибежала девочка с ее курса Литинститута и сказала, что там, в «Аромате», сидят настоящие хиппи. Аня сказала: быть не может, пошли посмотрим.

Умка: Дальше сидели, тусовались, было очень скучно и непонятно было, в чем смысл сидения в этом кафе, кроме как сидеть и приобщаться к тусовке. Но выглядело все очень красиво, люди были невероятной красоты.

Я: А потом?

Умка: А потом я поехала автостопом первый раз.

Я: А куда?

Умка: В Питер, конечно. На как бы такую большую тусовку всесоюзную, слет или съезд хиппи в 79-м. Белые ночи, там все сидели на ступеньках Инженерного замка, пели песни, мне казалось, что там очень много народу, сотни человек. А потом я уже стала ездить стопом. Вообще, это было круто по-настоящему.

Аня довольно долго объясняла мне, что хиппи были альтернативой тому образу жизни, который «врал, что только он и бывает», всему этому унылому совку. А для юной натуры, жаждавшей свободы и красоты, хиппи были страшно привлекательны. На западе это и была основа молодежной культуры и сердцевина всей музыки, у нас этого как бы не было, а если было, то выдиралось, выкорчевывалось и затаптывалось. А что до музыки — то выбора не было, люби советскую эстраду, вон она какая душевная. На западе быть хиппи было совершенно нормально, как потом нормально перестать быть хиппи. А в нашем любимом государстве, если уж ты зарядился быть аутсайдером, то вряд ли будешь баллотироваться в президенты и через 20 лет.

Вот например, рассказывает мне Аня, в Америке — там хипповали все, ну почти все; то поколение, которое старше Умки на 10–15 лет, ходило на концерты Грейтфул Дэд, ездило автостопом, курило травку и тянулось к фрилаву. Теперь кто-то стал сенатором, этот бизнесменом, этот музыкантом, все нормально влились в общество, когда повзрослели.

Наши же создали закрытую систему, чтобы, может быть, уберечься от агрессивного совка и аппарата насилия. Система так и называлась «Система». Она связывала длинноволосых по всему Союзу. Можно было приехать автостопом в любой, в принципе, город, найти там хиппи, и тебя автоматом вписывали на ночлег к незнакомым, но своим людям. А может, и знакомым. Именно так до сих пор и ездит на гастроли Умка и ее группа. У Ани есть толстенная записная книжка, где мелким неразборчивым почерком записаны сотни телефонов по всей стране и дальше. Вот, кстати, кусочек райдера группы «Умка и Броневик», для иллюстрации:

«Вписка на двоих в одной комнате в квартире или другом помещении без аллергенов, остальным двоим или троим отдельные кровати в других комнатах (возможно, в другом доме). Матрасы на полу допускаются, если чисто. Шумная пьянка ночью (а также afterparty в клубе) исключается, равно как и побудка рано утром. Мы можем ночевать и в гостинице, но это случается редко. В большинстве городов у нас есть друзья, которые нас всегда ждут».

Глава шестая

Секс, наркотики, рок-н-ролл

Пункт а: секс или без ложной скромности

Эпиграф: Суд над Фрэнком Заппой.

Ответ Заппы: «Я куплю тебе винцо» означает приобретете ковбоем алкогольного напитка для официантки, а то, что она сядет на лицо, означает, что девушка сядет ему на лицо.

Вопрос: Содержится ли здесь чувственный смысл?

Ответ: Не обязательно. Можно предположить, что она просто будет кататься на нем верхом в необычной позиции.

В: Это вы серьезно?

О: Безусловно.

В: «Я приобрету для тебя алкогольный напиток, а ты можешь покататься на мне верхом, сидя на моем лице»?

О: Там не так сказано.

В: Но насколько я понял, вы указывали именно на это значение. Или я неправильно понял?

О: Да нет, интерпретация может быть и такой в том числе.

В: Вы это написали. Вы должны были что-то иметь в виду.

Судья Мокатта: Что это означает: «Можешь сесть мне на лицо»?

О: Это означает, что некто может сесть вам на лицо.

В: Не самое приятное занятие для того, на чье лицо садятся, я полагаю?

О: Ну, этот ковбой Берт довольно необычный персонаж.

Мистер Огден: Мистер Заппа, вы являетесь автором этого текста?

Ответ: Да.

Я: Ну вот, я пытаюсь вытянуть из тебя информацию про первую любовь.

Умка (после некоторого сопротивления): Ну, это был такой, он и сейчас такой… я от него очень много взяла, я полностью себя под него переделала при том, что он этого совершенно не хотел. Я научилась ходить, как он, держать сигарету, как он, походка, я постоянно копирую, вообще, если я там в кого-нибудь влюблена, я копирую речь, походку, всякие там словечки, всякие жесты, т. е. я у него похищала буквально шариковые ручки, которые нюхала, потому что они пахли сигаретами «Прима», которые лежали у него в кармане пиджака, и вообще, наверное, вся эта последующая эстетика моя, она вот оттуда. Это был человек с длинными волосами, он знал там каких-то хиппи, он вел весьма богемный образ жизни, это был совсем другой пласт, который благодаря этому человеку очень сильно для меня романтизировался. Мне было 17 лет, был 1-й курс. Я вот увидела его, это было как просто молотком по голове.

Я: Он был в пиджаке — и с длинными волосами при этом?

Умка: Он так ходил, он до сих пор такой. Он всю жизнь ходит всегда в костюмах, в галстуках, в рубашках, в белых желательно, все это очень засаленное, грязное, прокуренное, помятое, галстук немножко набок, верхняя пуговица всегда расстегнута, рубашка — всегда одна половинка вправлена в штаны, другая — вынута из штанов, это было невероятно обаятельно. И такая была совершенно ангелическая внешность, блондин, белокурая бестия.