Моя полосатая жизнь: Рассказы оголтелой оптимистки - Нина Витальевна Зверева

Но очень многое, что как-то привлекало внимание, что выглядело для нас съедобным, мы пробовали. И многое было реально вкусно.

Во время переговоров меня поразили столы: круглые, они вертелись, и перед нами оказывалось каждое блюдо. К этому времени наши животы уже успокоились, тем более что Гена нашел лекарство и этим всех спас. А тут вкусно приготовленная рыба, вкусно приготовленная утка, и все крутилось, и ты мог попробовать и то, и это. Вот там я поела настоящей китайской еды. И конечно, ночной Урумчи с этим банкетом просто меня потряс.

И природа. Эти скалы, скалы, скалы, по которым мы ехали, эти камни рыжие, где сотни людей чуть ли не киркой делают дорогу… Ощущение, что ты попал в какой-то учебник истории. И вдруг – Музтаг-Ата, горная вершина и озеро невероятной красоты. Мы жили там в палатке (не знаю, как эта восточная палатка называется), ложились такой «звездочкой», а наверху, в лагере альпинистов, спали уже в мешках. И как-то однажды все проснулись от хохота Миши, потому что его целовал в нос сурок. Он вообще не спал до этого в спальных мешках, говорил, что мне, туристке, не привыкать, а он первый раз. И когда его застегивали, торчали усы, таращились встревоженные глаза. И именно к нему пришел сурок – они там непуганые, их много – и щекотал его усы.

Там, на Музтаг-Ата, я впервые испытала горную болезнь. Я, конечно, дурочка, мне рассказывали правила, но я их нарушила. Я никогда раньше не поднималась до такой высоты, на которой располагался альпинистский лагерь. Меня предложили отвезти на лошади. Это был один из самых страшных моментов в моей жизни – джигит, уйгур, никаких сёдел. Меня водрузили на коня, я должна была крепко держаться за проводника. По-моему, у него остались следы от моих ногтей на всю жизнь. Только представьте: мы по отвесной скале, на лошади, вверх. Я не понимала, почему мы не падаем назад, это нарушение всех законов физики. А уйгур только хохочет. Я к нему все ближе, ближе, я вообще уже в него вцепилась, впилась, а он хохочет.

Наверху большой лагерь для всех альпинистов, там начинались уже восхождения на пятитысячники, семитысячники, там была нормальная еда и музыка, и там я танцевала, что я очень люблю. Были еще две пары, потом меня какой-то мужчина пригласил. Этого вообще нельзя делать! У меня сбивалось дыхание, но я продолжала, мне хорошо дышалось, со мной все было в порядке. А утром я лежала трупом – ужасно болела голова… У меня часто бывает повышенное давление, были кризы, я знаю, что такое головная боль, но настолько плохо мне не было никогда. Это невозможно. Хочется просто голову отрубить, другого желания нет. И длится это очень долго. Михаила это накрыло потом, когда он поднялся выше. А я в лагере это пережила, пережить надо один раз. Альпинисты нас очень жалели и делали все, чтобы нам помочь. Они тоже выполнили свою главную задачу – поднялись на высокую вершину и поставили флаг России.

Прошло 30 лет. И как я вспоминаю эту поездку сейчас? Ну, во-первых, она еще раз убедила меня в том, что дружба, команда, ощущение плеча рядом – это, может быть, самая большая радость в жизни. Я помню те разговоры, я помню, как мужики старались постелить мне все куртки, чтобы сделать сиденье помягче. Я всегда помню это «должен будешь», помню ту заботу и лучшие кусочки, которые всегда доставались мне. Ощущение дружбы, команды – это счастье.

И второе. Я поняла, как по-разному живут люди. И это разное не только в скалах, домах, еде. Нет. Это просто другие люди. Думаю, что в некотором смысле у нас совершенно разный менталитет. Вести дела с Китаем очень непросто. Очень! Надо быть таким дипломатом, хорошо знать этот народ. В Китае очень улыбчивые, очень открытые, очень щедро угощающие люди. Но наши два автобуса вернулись назад, хотя столько было разговоров про то, как они им нравятся и как они им нужны.

Планета устроена удивительным образом. И сколько ты ни путешествуй, сколько ни гляди вокруг себя, ты всегда увидишь то, чего не видел нигде. Вот, наверное, такие у меня основные впечатления о Китае.

Ну а напоследок про то, что стало заголовком. У меня там случилась беда. Однажды мы пошли гулять в Урумчи, оставили вещи в номере – и у меня стащили документы. И паспорт, и главное – мое удостоверение собкора Российского телевидения, над которым я просто дрожала. Представляете, иметь такой документ – «Собкор № 1 Российского телевидения», выданный в августе 1991 года. Один на всю жизнь!

Это было ужасно – искать полицию в Урумчи, но мы нашли. И в результате вместо паспорта и рабочего удостоверения мне дали бумажку на китайском языке, что какой-то там человек свидетельствует о том, что у меня украли паспорт. Даже не украли, а что я потеряла паспорт. И с этой бумажкой мне надо было пройти четыре кордона, а главное – вылететь из Алма-Аты домой, в Москву.

На кордонах мне помогали ребята-альпинисты, очень помогал Михаил – подтверждал мою личность. И шутил:

– Будешь плохо себя вести, я твою личность не подтвержу!

Всячески как-то пытался оживить меня в той ситуации, потому что нет хуже чувства, чем когда ты идешь без документов на пограничный кордон.

В Алма-Ате наш самолет все-таки улетел без нас. Я прошла всех начальников, каких только могла, соединила их со всеми моими начальниками по телефону. И меня все-таки выпустили на родину, где я уже меняла документы и получила удостоверение Российского телевидения совсем за другим, вовсе не таким знаковым, номером.

Китай стал для меня и открытием, и испытанием. Это безусловно. Именно таким и остался он в моей жизни. Именно таким я представила его вам. Но имейте в виду – это было 30 лет назад. Для китайской экономики, для Китая, да и для нас с вами 30 лет – колоссальный срок. Так что это – просто воспоминание.

Глава 8

Интервью с Ясиром Арафатом

Эта история – одна из самых знаменитых в моей жизни. Случилась она в 1993 году и началась в Ялте, где мы с мамой отдыхали. Это был не совсем отдых, скорее спасение, потому что маме опять было плохо, у нее был приступ за приступом и в Ялту ее надо было еще довезти – в самолетах и поездах она тоже дышала с трудом.

Я с детства очень любила момент, когда она садилась на камешек у моря и начинала раздышиваться. Всю жизнь на моих глазах мама болела, всю жизнь ей не хватало воздуха. И всю жизнь ей снились сны, как она тонет и задыхается. И я очень, очень, очень ее жалела и поддерживала.

В то время я уже была востребована и занята. У меня была школа, я работала собкором Российского телевидения, но выпросила отпуск на неделю и повезла маму к морю. Мы приехали, сняли какой-то уголок. И вот уже ходим по любимой набережной Ялты, которую я помню с детства. Я знаю там каждый камешек. Хорошая погода, из санатория раздается какая-то музыка. И вдруг вижу, что к нам бежит хозяйка нашего дома – она знает, где мы гуляем, – и лицо у нее такое… перекошенное. Мне сразу стало страшно – папа?!

– Срочный звонок, срочный звонок!

Мы с мамой немножко испугались. Маме быстро идти нельзя, мы добрели до дома, опять звонок. Слышу голос мужа, скорее радостный, чем встревоженный:

– Слушай, тут такая история. Тебя ищет Арафат.

Звучит совершенно комедийно. Я собкор Российского телевидения, никогда не занималась международной политикой,