Сергей Баблумян - Вокруг и около

Ознакомительный фрагмент

…Накормив мужа, хозяйка дома положила на стол полную миску орехов.

– Подходите попробовать, – позвала она и нас.

Раскалывая орехи, Сурен Арсентьевич снимал с их ядрышек прозрачную шкурку и закидывал одно за другим в рот.

– Попробуйте, какая вкуснятина, – придвинул он миску, со значеньем посмотрев на нас.

«Сейчас произнесет что-нибудь значительное», – подумалось мне. И вот, пожалуйста…

– Люди в жизни должны держать курс по звездам, а не по огням проплывающих мимо кораблей, – хрумкая орехом, изрек Сурен Арсентьевич…

Песни первой любви

Несанкционированное вторжение представителя органов в музыкальные дела, состоявшееся в 1957 году в городе Москве в дни Всемирного фестиваля молодежи и студентов, ожидаемого противодействия не встретило. Напротив, Вано Мурадели, один из главных в могучей кучке советских композиторов того времени, такое вмешательство одобрил и даже благословил.

– Не знаю, товарищ старший лейтенант, дослужитесь ли вы до генерала, но композитор из вас, думаю, получится неплохой, – заметил тогда товарищ Мурадели.

Пройдет еще лет пятнадцать или около того, и счастливую судьбу офицеру советской милиции предскажет великий Арам Хачатурян. Когда он эти слова скажет, вся страна – от Москвы до самых до окраин – будет слушать и петь песни, которые невозможно не слушать и не петь. Песни Алексея Экимяна. Композитора от Бога, генерала по званию и счастливого человека по судьбе. Несмотря ни на что – счастливого.

Человеку, не посвященному в тайны музыкальных историй советских композиторов, а автор определенно из непосвященных, трудно объяснить, почему одни песни подхватывались с полоборота пластинок незабвенного Апрелевского завода, а другие бесследно растворялись в эфире Всесоюзного радио.

Ответить на вопрос, возможно, поможет простенький эксперимент: сейчас автор приведет строчки из нескольких экимяновских песен, и если читатель продолжит их по памяти, то вот вам и ответ.

Не надо печалиться,

Вся жизнь впереди,

Вся жизнь впереди —

Надейся и жди…

Слушаем дальше:

Вот и встретились два одиночества,

Развели у дороги костер.

А костру разгораться не хочется,

Вот и весь разговор!..

И еще:

Я хочу, чтобы песни звучали,

Чтоб вином наполнялся бокал,

Чтоб друг другу вы все пожелали

То, что я вам сейчас пожелал…

Если вы поймали себя и на том, что уже не только слушаете, но и напеваете, то вопросов больше нет. Одни соображения.

К примеру, можете ли вы, уважаемый читатель, представить, чтобы поэты Расул Гамзатов, Виктор Боков или, скажем, Ашот Граши написали стихи (по нынешнему «тексты») типа: «С неба звездочка упала прямо милому в штаны…» или: «Зайка моя…», не говоря уже о «Пуси-муси, тря-ля-ля…», а композитор Экимян переложил такое на музыку? Песен, между прочим, он написал более трехсот – на русском, армянском, украинском, и надо же! – ни одной «муси-пуси»…

Другое. Из генералов песенной карьеры того времени на ум тотчас приходит бессменный руководитель Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской армии, но если у Александрова соответствие генеральской формы с содержанием его творчества слито воедино, то в песнях Экимяна от мундира ровным счетом ничего, все от сердца, на редкость тонкого, чуткого и доброго. Марши определенно не его жанр.

«Мелодии Экимяна удивительно красивы, выразительны, пластичны и всегда естественны. Это живая и искренняя музыка. Живая и искренняя настолько, что, слушая ее, словно участвуешь в каком-то радостном сотворчестве…» – это Арам Ильич Хачатурян, один из классиков музыки XX века.

А вот строки из письма Мариэтты Шагинян, классика литературы: «Честно говоря, я не люблю эстрадной музыки, но, прослушав несколько раз присланное вами, должна признать, что по своему лиризму и по душевной какой-то чистоте звучания они мне понравились – особенно одна армянская, где эстрадный оркестр звучит как сазандары. Очень рада написать Вам о теплом своем впечатлении! И еще раз спасибо».

Песни Экимяна исполняли Офелия Амбарцумян, Ованес Бадалян, Лусине Закарян, Рубен Матевосян, Раффи Ованесян, другие неповторимые певцы Армении, России, Украины, но если бы я вдруг назвал их «звездами», то поставил бы вровень с передовиками телевизионного фабричного производства. Как вам в роли современной «звезды» Людмила Зыкина? Или Марк Бернес? Или Георг Отс? Об этом и речь…

Несовпадение строгой генеральской формы с глубоко лирическим содержанием композитора Экимяна так или иначе, рано или поздно, вольно или невольно, а должно было поставить его перед выбором. И он был сделан – в пользу музыки. Не могу знать, как сильно потеряла от этого борьба с преступностью, но музыка выиграла, точно.

В системе МВД генеральские погоны Экимян получил чуть ли не в юном возрасте по практикуемым в суровые советские времена меркам, а это, что ни говорите, пример справедливого отношения власти к сотрудникам с нетипичной фамилией. Правда, вспоминают сослуживцы Экимяна, истории известны случаи, когда, отстаивая свое мнение, генерал чрезмерно горячился и, показывая характер, сильно заступал за субординационную грань. Ничего страшного, говорили сослуживцы: когда вы готовите яичницу, тоже ведь можно сказать, что яйца ведут диалог со сковородкой…

Из воспоминаний Владимира Илларионова, генерала, тогда первого заместителя начальника Главного следственного управления МВД СССР: «В Алексее Гургеновиче поражала глубина оперативного мышления, творческая манера работы, особенно при выдвижении и проверке версий. Он обезвредил не одну бандитскую группировку, всегда лично выезжал не место происшествия, проявлял чудеса оперативной выдумки…»

– Что помимо увлеченности музыкой ускорило отставку Экимяна? – спросил я генерала.

– Зависть. Недобрый спутник ярких, талантливых людей.

Тот же вопрос Воскану Галустьяну, опять же генералу, тогда заместителю начальника управления кадров МВД СССР, близкому другу Экимяна.

Если вспомнить, как он жил, то в голову приходят правила суфийского самоограничения. Это когда аскетизм основывается не на том, чтобы ничем не владеть, а на том, чтобы ничто не владело тобой. Его угнетала зависть не блещущих ни умом, ни талантами чинодралов, владевших лишь двумя основополагающими позициями: в нужном месте и в нужное время вытягиваться во фрунт и заглядывать в глаза руководству. Ни в том, ни в другом Экимян не нуждался. И вот что важно заметить: уйдя из милиции, он никогда не говорил дурных слов в адрес своих завистников.

Схожесть причинно-следственной связи улавливается? Если нет, могу усилить репликой из собственных впечатлений.