Пилоты забытой войны - Станислав Митрофанович Сахончик

Станислав Сахончик

4. Долгое эхо Сухой Речки. Факты и загадки

Пролог

Приморье. Ранняя весна 1971 года. Я, в то время сержант, фельдшер 11-го дивизиона 130-й зенитно-ракетной бригады ПВО, сижу на лавочке возле солдатской бани в деревне Сухая Речка и степенно беседую с дедом-кочегаром. Тот, уютно попыхивая махорочной самокруткой, негромким баском повествует «за жизнь».

Меня, умиротворенного баней, уже начало клонить в сон, как вдруг я услышал невероятное:

– А знаш, сынок, ирадром-то наш американцы штурманули однажды, годе эдак в пятидесятом.

– Да ты что, дед, тут и войны-то не было. В Корее американцы, точно, воевали, а чтобы на нас вот так взяли и налетели – такого и быть не может.

– Очень даже может. Тута ведь не всегда пусто, как сейчас, было. И до войны самолеты были, и в войну стояли, и после. В войну сюда, говорят, даже бомбер американский сел, подбитый. Истребители-то на ирадроме винтовые были, да «кукурузники», а уж, когда для реактивных маловат стал, тогда его и забросили. Так, иногда, «вертушки» летом летают с Нежинки да с Суходола. В мае и прилетят, сам увидишь.

– Дед, ты про налет-то расскажи, – взмолился я. В детстве я перечитал массу книг по авиации и даже хотел поступать в летное училище, да здоровье не позволило. И модели строил, и все тетрадки самолетиками были изрисованы. Но про такое не слышал!

Да тут особо-то и рассказывать нечего. Это по осени было, в воскресенье. Наши не летали, на рыбалку вроде поехали. День хороший был, солнечный Я в стайке возился. Слышу – рев какой-то, незнакомый, со свистом. Выглянул наружу – два самолета без винтов из-за сопок вынырнули – и на ирадром заходют. Потом как дали очередями, потом еще зашли и еще дали. А как улетели – сразу и пожар начался. Говорили после, самолет один сгорел да склад с горючим, трава еще на поле занялась. Тута такое потом началось! Начальство понаехало, разбирались долго, командира полка сняли. Хорошо, вроде никого не убило. Самолеты-то потом побитые с ирадрома убрали. Зенитчикам тоже попало, они там же стояли, где вы сейчас. И в той же казарме жили. Да и што они сделали бы? Пушки-то зачехленные стояли, тревоги не было. А уж потом и до нас добрались. Всех порасспросили и наказали, чтоб много не болтали. Тогда с этим строго было, не то, что сейчас. Но ты все равно, не болтай про это.

– Ладно, дед, договорились.

Потом старшина построил взвод, и мы пошли обратно в дивизион. Но разговор с кочегаром не шел из головы. Служил я в дивизионе недавно, и на аэродроме бывал пару раз: погоняли на машине по громыхающим плитам «взлетки», и все.

Но я уже представлял, что вот из-за этих сопок вырвалась пара серебристых «Сейбров» (непременно чтобы «Сейбров»!), как они пикировали на стоянки, как град пуль из дюжины крупнокалиберных пулеметов обрушился на линейку самолетов и здания, как вспыхнул склад горючего и черный дым накрыл долину.

Надо сказать, что заброшенный аэродром был всего в полукилометре от нашей казармы, и мы часто там бродили, благо ходить в увольнение было особо некуда. Две деревушки: Перевозное и Сухая Речка, да станция Кедровая – вот, пожалуй, и вся «цивилизация» поблизости. Владивосток, по прямой, находился километрах в тридцати, и в ясную погоду был хорошо виден, но добирались мы туда редко – зимой на поезде, летом – на рейсовом катере. Да и служба особо не располагала к поездкам – постоянные тревоги, беготня к пусковым установкам ракет комплекса С-125 и обратно, регламентные работы на технике, наряды, караулы…

Но теперь при каждом удобном случае я ходил на аэродром и искал следы того нападения. И ведь находил! Аэродром поверх укатанной щебенки был покрыт металлическими перфорированными полосами, уже изрядно поржавевшими. Но отверстия от крупнокалиберных пуль кое-где еще можно было различить. Особенно там, где были стоянки. На старом здании КДП с заколоченными окнами тоже было несколько заколоченных и заштукатуренных дырок. Правда, дыры от пуль я видел и раньше, но мысль о том, что кто-то когда-то нападал на СССР, просто не умещалась в голове. Японцы же в войну сюда не залетали. Правда, один гидросамолет-биплан, по дурости, как-то долетел до Владивостока и был сбит пулеметчиками танкера «Таганрог» на рейде Первой Речки.

Камикадзе, наверное.

И окончательно я убедился в дедовой правоте, когда в дальнем углу взлетной полосы среди кучи разного хлама откопал облезлую дюралевую лопасть самолетного винта с английской надписью и боковой пробоиной от крупнокалиберной пули да несколько маленьких дюралевых табличек со штампованным английским текстом. Прихватив с собой пару табличек, я вернулся в казарму. Таблички затолкал в свой альбом, где я рисовал по памяти разные самолеты и хранил в медпункте в нехитром тайничке под столом. На мою беду, медпункт облюбовал и наш капитан-особист, изредка сюда наезжавший. Черт его принес и сегодня. Альбомчик мой, видать, он обнаружил сразу. Вечером меня вызвал к себе командир дивизиона, майор Маевский. В канцелярии, кроме него, сидели замполит, особист и командир стартовой батареи, в которой я числился командиром резервного расчета (помимо своей штатной должности фельдшера). Все они как-то странно на меня поглядывали. В руках командира был мой альбом, а у «особняка» – таблички.

– Ты хоть знаешь, что ты натворил? – с ходу начал командир.

– Никак нет, – ответил я, мысленно перебирая свои последние прегрешения.

– Да я таких, как ты, уже лет десять разыскиваю! Ты откуда эти самолеты знаешь, откуда срисовываешь? Почему у тебя в трех проекциях Як-28П с ракетами? Ты ж его видеть-то не мог, их у нас еще на аэродромах нет!

– Так я ж моделист, товарищ майор, с детства этим занимаюсь. И рисую по памяти, книг и журналов по авиации же здесь не выписывают. А «Як» этот в чешском модельном журнале видел.

– Ну ладно. В общем, месяц тебе сроку, оформишь командный пункт схемами самолетов. От нарядов и караулов пока свободен. Так… А что тебе для этого надо?

– Краски, тушь, кисточки, картон, пленку полиэтиленовую, справочники.

– Замполит обеспечит. Справочники у секретника будешь брать под роспись. За картоном на аэродром сбегаешь – там самолетные ящики изнутри им обиты. У меня всё. Теперь тобой капитан Королев займется, у него тоже есть пара вопросов.

Офицеры вышли. Остались мы вдвоем с особистом.

– Ты вот скажи, где таблички иностранные взял, чего по аэродрому шастаешь, чего там интересного-то такого есть?

Пришлось рассказать. Про деда, естественно,