Матильда. Любовь и танец - Татьяна Васильевна Бронзова

В мае Юлии исполнилось уже тридцать пять, но никто не давал ей и тридцати.

– Пора подниматься, – отдала Юлия Яновна команду дочерям.

Маля сразу вскочила, а Юляша сонным голосом проворчала:

– Пусть сначала Юзеф встанет.

Юзеф этой осенью поступил в начальный класс балетного училища, был этим очень горд и задавался теперь перед шестилетней Матильдой, называя её «малышкой», как будто сам вдруг стал взрослым.

– Ваш брат уже чистит зубы в отличие от вас, ленивицы!

– Я не ленивица, я тоже готова чистить зубы, – воскликнула Маля.

Посещение театра всегда было для неё самым радостным событием. Ей нравилось всё, что происходило на сцене, и она мечтала стать балериной и выйти на эту волшебную площадку, чтобы зрители замирали в восхищении, глядя на неё. Матильда верила с раннего детства, что так оно и будет!

Глава 2

В «Коньке-Горбунке» Феликс Иванович исполнял мимическую роль Хана. В первый раз он появлялся на сцене только в третьей картине, а потому имел право приехать в театр за двадцать минут до начала балета. Войдя со служебного входа, он прежде всего расписался в листе явки актёров на спектакль, и уже после этого спокойно поднялся вместе с дочкой по крутой лестнице в небольшую закулисную актёрскую ложу, расположенную под колосниками. Из-за занавеса было слышно, как оркестранты настраивали инструменты, слышались и неразборчивые голоса рассаживающихся в зале зрителей. Матильда очень любила эту суету перед началом представления. В это утро, кроме неё, в актёрской ложе никого больше не было. И это тоже порадовало. Она была здесь полновластной хозяйкой!

– Сиди тихо, принцесса! Я приду за тобой после окончания, как только переоденусь.

– Хорошо, папочка.

– В перерывах никуда не выходить! Только если в туалет, – продолжал строго свои наставления отец. – Ты знаешь, где это.

– Знаю, папочка.

Туалетная комната располагалась ниже этажом.

– Сходишь и сразу обратно. Поняла?

– Поняла!

– Здесь тебе два яблока. Есть можно только в антракте, – продолжал он, положив пакет с фруктами на сиденье рядом с Малей.

– Хорошо, папочка.

– Ну, принцесса, я побежал, – весело проговорил Феликс уже в дверях.

Оставшись одна, Матильда сразу забралась с ногами на кресло, встала на коленки и оперлась локтями на бархатный парапет ложи. Для своих шести лет она была очень маленького роста, а потому, сидя как полагается, ничего не видела. А сейчас перед ней открывалось всё сценическое пространство. Затаив дыхание, девочка сосредоточилась на том, что творилось внизу.

А там ещё что-то таскали, прибивали к полу, опускали сверху, а управляющий сценой кричал на рабочих:

– Что вы так долго возитесь?! Императрица Мария Александровна с внуками уже подъехала к театру! Её величество не потерпит задержки спектакля!

«Когда поднимут занавес, надо будет посмотреть в царскую ложу», – подумала Матильда.

Ей очень хотелось увидеть, как выглядят внуки царицы. Ведь они были настоящими, а не сказочными принцами.

* * *

Оставив дочь в ложе, Феликс спустился по крутой лестнице на уровень сцены и, перейдя по небольшому коридору в другой конец закулисного пространства, сразу увидел Аню Фроловцеву. Она, уже переодетая для первой картины, стояла около крутых ступенек, ведущих к мужским гримуборным, явно поджидая, когда он здесь появится.

– Дорогой, ты вчера так быстро исчез после репетиции, а ведь обещал, что мы поедем ко мне, – с укором прошептала она, ухватив его за руку.

– Во-первых, никогда прилюдно не называй меня «дорогой», сколько раз повторять, – тихо ответил он. – А во-вторых, я тебе этого не обещал. Я промолчал на твое предложение, если ты помнишь.

– Русская пословица говорит: «Молчание – знак согласия».

– Ты забываешь, что я поляк, и ваших русских пословиц не знаю, – выкрутился хитрец, специально произнеся это с долей польского акцента.

Он не только прекрасно знал русские поговорки, но даже выписывал их в отдельную тетрадочку, понимая, что в этих кратких изречениях заключен большой философский смысл.

В это время, важно вышагивая куда-то по первой позиции, показалась Марфа Серова в образе восточной красавицы. Поравнявшись с ними, она резко остановилась и расплылась в ослепительной улыбке.

– Здравствуй Феликс, – проворковала она.

– А меня уже не существует? Я что, не в счёт? Почему со мной не здороваешься? – внезапно набросилась на неё Фроловцева.

– Что с тобой, Аня? – изумилась Серова. – Ведь мы только что виделись в гримерке, когда переодевались.

– Ах, да. У меня, действительно, все дни в голове перемешались. Совершенно была уверена, что видела тебя только вчера, а сегодня как-то и не заметила, – с наглой ухмылкой произнесла танцовщица.

Анна была уверена, что ту колонну, которая упала как-то на Новикову в конце прошлого сезона, толкнула именно Марфа. Такая по трупам пройдет, чтобы заполучить роль! Фроловцева её ненавидела и ревновала к Кшесинскому. Уже не в первый раз она видела, как Серова стреляет глазками в его сторону.

– Ну, всё, девочки. Я пошел! – прервал их обмен любезностями Феликс и, легко преодолевая крутые ступеньки, взбежал наверх. Несмотря на свои пятьдесят шесть лет, он до сих пор был строен и хорош собой.

Танцовщицы восхищенно посмотрели ему вслед, затем с неприязнью взглянули друг на друга и разбежались в разные стороны, громко стуча пуантами по деревянному полу.

* * *

Сидя по другую сторону занавеса и не видев зала, Маля сразу почувствовала, что императрица с принцами вошла в ложу. Просто в этот момент зрители внезапно смолкли и послышалось какое-то передвижение с хлопаньем кресел. «Это весь зал встает с мест, приветствуя царственных особ», – подумала Маля. Весной прошлого сезона она вместе с мамой, сестрой и братом была на утреннем спектакле балета «Копелия», где отец исполнял мимическую роль Бургомистра. Только в тот раз Феликс посадил их в ложу зрительного зала, и Маля могла наблюдать за тем, что происходило, когда в театр приехали император Александр II с императрицей Марией Александровной. Она видела, что, как только они вошли в царскую ложу, вся публика в зале встала и поклонилась их величествам. Приняв это приветствие от своих подданных, государь с государыней разместились в креслах, и все в зале тоже заняли свои места. Наступила полная тишина. Император слегка приподнял руку и, как только мягко опустил её, дирижер, не сводящий с него глаз, сразу повернулся к залу фалдами своего фрака, взмахнул «волшебной» палочкой, и началась увертюра. Так было тогда, так было и сейчас, но только знак дирижеру на начало спектакля в отсутствие государя дала императрица Мария Александровна, а Маля, конечно, сегодня ничего этого не могла видеть, сидя в ложе за занавесом под колосниками. «Ничего, – успокаивала себя девочка. – Как только закончится