Евгений Полищук - «Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1

Ознакомительный фрагмент

В один из таких серых ненастных дней его срочно вызвали на командный пункт полка. Собираясь, он хотел прихватить с собой планшет, но, выглянув за дверь землянки, убедился, что карта вряд ли ему понадобится: облака висели так низко, что не виден был даже противоположный конец аэродрома.

Пробежка до КП заняла минуту, и вот он уже стоит перед командиром полка Ивановым, высоким, плотным, широкоплечим человеком с добрыми карими глазами. По тому, как Виктор Петрович протянул ему руку и усадил рядом с собой на табуретку, Покрышкин догадался, что ему предстоит выполнять какое-то важное задание.

– Ну, как твое самочувствие, Покрышкин? – тепло, и хотя он был старше всего на три года, по-отечески ласково обратился Иванов к летчику. Покрышкин давно уже заметил, что командир полка ему симпатизирует, хотя на людях этого никогда не показывает. Но стоило им остаться вдвоем, как они начинали улыбаться друг другу, беседовать по-простому, не соблюдая субординации. Покрышкину всегда хотелось спросить комполка о его здоровье, о его близких, но он стеснялся и только смотрел на него преданными глазами. А Виктор Петрович мог положить руку на плечо летчика и спросить, почему на нем такая старая гимнастерка, что ему пишут из дома. Он всегда внимательно выслушивал все деловые предложения Покрышкина, приговаривая при этом свое излюбленное «хорошо, хорошо», и учитывал их в своей работе.

Вероятно, он не только с Покрышкиным поддерживал такой душевный контакт, но и с другими летчиками тоже, стараясь каждому из них передать частицу тепла своей щедрой души, вселить в это трудное время уверенность в победе над врагом. Ведь недаром же его все так любили в полку и старались во всем ему подражать, особенно в умении пилотировать самолет.

– Хорошее, товарищ майор.

– А знаешь ли ты, Покрышкин, что наш полк представлен к званию «гвардейский»? В старой русской армии были лейб-гвардии Семеновский и Преображенский полки, в Гражданскую войну была Красная гвардия, а теперь вот и наш 55-й полк вступает в ряды гвардейцев. А разве мы не заслужили такую честь? – спросил майор, оглядывая присутствующих.

– Я думаю, что вполне заслужили, – заметил начальник штаба полка Матвеев.

– Вот я тоже так думаю, – продолжил Иванов. – Ну а теперь к делу: надо лететь, Покрышкин.

– Сейчас?

– Да, только что звонил командир дивизии. Получено важное задание из штаба фронта. Надо, Покрышкин, найти танки генерала Клейста. Комдив грозит – не найдем танки, не быть нам гвардейцами.

– Если лететь, то только одному.

– Безусловно. При такой погоде двое не пройдут.

О танковой группе Клейста в полку уже знали. Проскочив западнее Орехова, проутюжив ряд районов Донбасса, танки достигли Дона. Клейст пытался с ходу взять Шахты, чтобы потом форсировать Дон и обойти Ростов. Но неожиданно столкнулся с яростным сопротивлением советских войск и, получив под Шахтами сокрушительный удар, генерал откатился назад и под покровом ноябрьских туманов куда-то исчез.

Покрышкину предстояло в течение одного-двух часов осмотреть с воздуха все прифронтовые лесополосы, лесочки, долины и села около Шахт, найти эти проклятые танки, указать их точное местоположение, чтобы советское командование могло составить представление, куда могут быть направлены танковые силы группы «Юг». Для советских войск, обороняющихся в районе Донбасса, это был вопрос жизни или смерти.

– Дайте мне двухкилометровку, – обратился летчик к начальнику штаба. – Моя карта малого масштаба и для такого полета не годится.

Никандрыч, так летчики называли между собой своего начштаба, молча расстелил на столе нужную карту, и Покрышкин занялся прокладкой маршрута. «Выйти к Дону, повернуть на юг, потом взять вправо и лететь вдоль дороги, ориентируясь по телеграфным столбам. Дойти до линии железной дороги и снова повернуть влево, – тихо шептал он. – Так, нужно просчитать время пролета каждого ориентира и проиграть несколько вариантов восстановления потерянной ориентировки».

Раздался зуммер полевого телефона. Трубку поднял Никандрыч.

– Да, да, готовимся. Вылетает Покрышкин, – ответил он. Потом протянул трубку Покрышкину:

– Тебя. С тобой хочет говорить командир дивизии.

Саша взял трубку. Сквозь шелест и треск отчетливо послышался высокий голос генерал-майора Осипенко.

– Покрышкин, надо найти танки! – Генерал больше просил, чем приказывал, и это было на него совершенно не похоже. Давно ли он разносил в пух и прах всех, кто ему попадался под горячую руку? Особенно от него доставалось Морозову, Покрышкину и Колесникову, часто в спорах отстаивавшим свое мнение. Покрышкина в начале июля сорок первого он снял с должности заместителя командира эскадрильи и пригрозил, что не даст ему ни одной награды, пока он, Осипенко, будет командовать дивизией. И ведь правда не дал, хотя Саша к ноябрю сорок второго сбил около десятка немецких самолетов, да и других боевых дел совершил немало. Видно, здорово его припекло, раз так заговорил.

– Понял, Покрышкин, надо найти танки! – повторил Осипенко, полагая, что так летчик проникнется важностью предстоящего задания. Чувствуя, что слов «надо найти» недостаточно, он продолжил: – Мы сегодня уже потеряли два «И-16» в этом поиске. Они не возвратились. Знаешь, зачем я говорю тебе об этом?

– Знаю. Я должен возвратиться, товарищ комдив.

– И с данными.

– Есть, вернуться с данными.

– Посмотри на Чалтырь. Там наши окружили вражеские войска. Но главное – танки!

– Есть, главное – танки!

– Найдешь, представим тебя к ордену!

– Задание будет выполнено, товарищ генерал!

Покрышкин положил трубку, повернулся и, увидев стоявшего у двери землянки специалиста по метеорологическому обеспечению боевой работы Кузьмина, шагнул к нему.

– Какая сейчас погода и что ты ожидаешь там? Как с запасным аэродромом? – быстро спросил он.

– Погода плохая, – заторопился Кузьмин, – полная облачность, туман с моросью, горизонтальная видимость в пределах 300-500 метров. Ветер переменный, 3-4 метра в секунду, температура воздуха – плюс два! Такая погода занимает большой район, о запасном аэродроме не может быть и речи. Надо идти только домой.

– Шарик запускал? Какая нижняя сейчас?

– Запускал, запускал перед тем, как шел сюда на доклад. Нижняя у нас 35-40 метров.

Кузьмин виновато опустил глаза, зная, что летчики часто ругают метеорологов за плохие прогнозы.

– Следи за погодой. Понял?

Взяв со стола карту, Покрышкин стремительно вышел из землянки.

Его «МиГ-3» был уже готов к вылету. Техник Гриша Чувашкин даже прогрел мотор. Покрышкин по привычке обошел самолет, осмотрел крепление стоек шасси, потрогал концы крыльев, слегка покачал киль, затем энергично поднялся на крыло, надел парашют и легко бросил тело в кабину.