Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова

же предательски скрипели. Комната матери располагалась на втором этаже, там же, где и спальня Антона, а Машины апартаменты находились выше, в башенке, но Ольга была уверена, что скрип ступенек был слышен повсюду. Вскоре она поняла, что это и вправду было так, по тому, как строго стала обращаться с ней Евгения Яковлевна. Да и Маша была уже не так дружелюбна в отношениях. Еще бы! Никогда раньше ни одна любовница Антона не позволяла себе пробираться по ночам в его спальню. Он встречался с ними всегда на стороне. И хотя она не была ханжой и со всеми дамами брата была в дружеских отношениях, ничего против них не имея, но чтобы вот так нагло… Прямо здесь… Под боком… И как только Антону такое могло прийти в голову? Ведь мать тоже слышит! Неприлично это! Наверняка это Книпшиц придумала.

– Антон, – неожиданно спросила как-то за завтраком Евгения Яковлевна, придав лицу озабоченность. – Ты чего в такую рань каждый день по лестнице бродишь?

– Пить хочется, – тут же нашелся писатель. – А что? Тебе это мешает?

– Конечно, – сказала Евгения Яковлевна. – Ступеньки скрипят, а сон у меня чуткий. Я сегодня же скажу Марьюшке, чтобы тебе графин с водой с вечера в спальню ставила.

Тонкий намек матери был понят обоими, и с этого дня походы Ольги наверх стали очень редкими и происходили только глубокой ночью. Теперь она прокрадывалась к Антону со свечкой в руках и только тогда, когда они заранее договаривались об этом. Ведь по ночам им самим спать хотелось!

С 10 августа начинались репетиции и подготовка к третьему сезону театра. Пришло время уезжать в Москву. Расставаться влюбленным было тяжело, и Антон поехал провожать ее в Севастополь. Простились нежно. Оба были взволнованы.

– Вот сейчас я уже точно сяду за пьесу. Буду писать, писать, писать!

– Ты пиши, дорогой мой, как можно быстрее пиши и приезжай. Буду очень, очень скучать без тебя.

– В конце сентября приеду. Как пьесу напишу, так и приеду. Я тебе очень интересную роль пишу.

– Прямо для меня?

– Прямо для тебя. Ты там и любить будешь, и страдать будешь. Всё как заказывала!

Когда поезд тронулся и фигура Антона на перроне стала отдаляться от нее все дальше и дальше, Ольга заплакала. Как-то теперь сложится ее жизнь? Всё в их отношениях было так неопределенно, так зыбко!

⁂

А между тем писатель, проводив Ольгу, переночевал в гостинице Севастополя и, на следующий день пароходом вернувшись в Ялту, засел в кабинете, приказав Маше никого не принимать. За его столом рождалась удивительная пьеса. Название он определил сразу, и как бы в дальнейшем ни просили его поменять, уверяя, что оно не звучит для афиши театра, Чехов не соглашался. «Три сестры» – так назвал писатель свою пьесу.

Маше без привычных вечерних посиделок было скучно, но что делать? Она хорошо понимала: сейчас брату мешать нельзя. Он работает! Ее только удивляло то, что Антоша почти каждый день отправлял письма Книппер.

«Ох уж эта Книпшиц, – думала она. – Как она его окрутила! Уж не надумал ли он жениться?»

И, в полном неведении о происходящем, Маша написала Ольге письмо, где как бы невзначай спрашивала: «А не порешили ли вы что с братцем?».

«Странно ты спрашиваешь – на чем порешили мы с братцем твоим? Разве с ним можно что-нибудь порешить? Сама ничего не знаю и страдаю сильно от этого», – отвечала ей Ольга, думая, что та в действительности беспокоится за нее. А Машу это письмо сразу успокоило. Раньше ей действительно тревожно было. Вдруг женится? Куда тогда они с матерью? Ведь дом в Ялте – брата, дача в Гурзуфе – брата, квартиру в Москве снимает ей брат, да и все траты на туалеты тоже дает брат. Что она получает за свою работу в гимназии? Сорок рублей в месяц! Это только на скромное пропитание. Нет! Не надо ему жениться. Ведь в таком случае они с матерью станут нищими! Так же считала и Евгения Яковлевна. Тем более что актрисы такие безнравственные. Зачем ему нужна эта Книппер? Развлекся – и вон из сердца! Евгения Яковлевна даже помолилась за своего сына в местной русской церкви, куда она частенько ездила.

– Пусть освободится он, Господи, от тех пут, которыми окутала его эта женщина. Пусть вернется сердцем в свою семью, а если уж суждено ему полюбить, пусть обратит внимание на дочь нашего батюшки, красавицу и святую девушку Надежду.

А между тем Ольга думала совсем по-другому. Она безумно хотела замуж, но не из-за каких-то там благ. Она просто любила этого великого человека и хотела быть рядом с ним открыто, не скрываясь и ни от кого не таясь. Она мечтала стать его женой! Стать Ольгой Чеховой!

Глава пятнадцатая

Чехов привез в Москву пьесу «Три сестры» 23 октября 1900 года и остановился в гостинице «Дрезден», хотя раньше всегда останавливался в квартире, которую снимал сестре. Теперь же он хотел быть один, чтобы спокойно встречаться с Ольгой, по которой скучал, и Маша догадывалась об истинных причинах этого его поступка, хотя он и объяснял его тем, что в гостинице ему удобнее продолжать работать над пьесой, которая еще не совсем готова. Она всё понимала, злилась, но брату не перечила и с Ольгой оставалась в нормальных дружеских отношениях, как и со всеми его предыдущими любовницами. Ольга ей нравилась и своей жизнерадостностью, и безусловным талантом. Маша любила ходить с ней на различного рода театральные вечеринки и, видя, каким уважением и успехом пользуется там актриса, гордилась своею с ней дружбой. И даже то, что у брата с ней роман, тоже ее устраивало. Вот только бы Книпшиц не повела его под венец! А впрочем, это вряд ли могло случиться. Маша была уверена, что братец в свои сорок лет стал таким закоренелым холостяком, что затащить его в церковь уже ни у одной любовницы не получится.

За время пребывания в Москве Чехов пересмотрел все спектакли в Художественном театре и, главное, внеся кое-какие правки в текст после разговоров со Станиславским и с Немировичем, 29 октября прочитал труппе свою пьесу «Три сестры», хотя, по мнению Немировича, она все еще оставалась не вполне доработанной. И действительно, после читки актеры стали задавать множество вопросов.

– Теперь ты понимаешь, что пьесу надо дописывать? – спросил Немирович, когда они остались одни.

– Понимаю. Выходит, вы будете ее ставить в следующем сезоне?

– Ни в коем случае, – воскликнул Владимир Иванович. – Приступим к ней сейчас