История ростовского летчика. Домой сквозь годы - Константин Владимирович Ярошенко

Мне объяснили, что в Америке главное – это «сделка с обвиняемым». Оказывается, вся американская судебная система построена не столько на доказательстве вины, сколько на шантаже и взаимных компромиссах, когда в обмен на признание обвиняемым своей вины его либо полностью освобождают от ответственности, либо он получает незначительный срок. В 92 % дел судебной системы США заключаются подобные сделки со следствием. Люди, даже не совершившие преступления, просто боятся доказывать в суде свою невиновность, зная, как работает «правосудие». Ими движет страх быть осужденными на огромные сроки. Американцы настолько привыкли к такой подмене закона торгом, что именно «сделку с обвиняемым» они ставят во главу угла.

И очень скоро мне предстояло самому убедиться в том, что американцев страшно раздражают всякого рода возражения по существу, контрдоводы, улики и опровержения. По их мнению, это лишь затягивает процесс и доставляет судьям головную боль. Все это напоминает времена генпрокурора СССР Вышинского, когда людей по анонимке или доносу бросали в тюрьму.

Американские адвокаты так мне и говорили: большой срок мне обеспечен, а если пойду на сделку и признаю себя виновным, то могу получить до десяти лет наказания.

Суд был назначен на 13 августа 2010 года.

Защищать мои интересы в нью-йоркском суде теперь должны были частные адвокаты. Два частных американских адвоката – Ли Гинсберг и Анна Браун.

Услуги адвокатов в США стоят очень дорого, тем более когда речь идет о деле с публичным освещением. Моя семья была вынуждена продать квартиру, машину и взять кредиты.

Маме пришлось перебраться в небольшой дом в районе дачных участков на выезде из Ростова-на-Дону в сторону Таганрога. Уверяю вас, дом этот вовсе не похож на виллу колумбийского наркобарона Пабло Эскобара. Представьте себе участок на трех сотках, кирпичный дом, в котором, несмотря на два этажа, только две комнаты: одна внизу и одна наверху. Тепло и уютно, но места немного. Кухня и туалет на улице.

В России первое время помогал нашей стороне ростовский адвокат Александр Боженко, помощник председателя Комиссии по правам человека при администрации Ростова-на-Дону.

В Америке нам помогала Анна Браун. Она родом с Дальнего Востока, в девичестве Краснова. Анна для Ли Гинсберга была помощницей и переводчиком. У нее была собственная компания Brown Legal Consulting. Уже не будучи моим официальным адвокатом, она продолжала поддерживать меня в течение всех долгих лет заточения.

13 августа 2010 года, в пятницу, прошло первое досудебное совещание, председательствовал окружной судья Джед Ракофф.

Ли Гинсберг сообщил мне, что обвинительные документы еще полностью не собраны и что судья может поставить вопрос перед прокуратурой о причинах подобной задержки, которая отложит начало самого судебного процесса. Ли Гинсберг также сообщил мне, что будет строить защиту в зависимости от тех процессуальных решений, которые примет на заседании судья Джед Ракофф.

Потом состоялось еще несколько досудебных совещаний.

Интересно, что список «моих сообщников» менялся: помимо Чигбо Умеха в контрабанде наркотиков обвинялись еще два гражданина Ганы – Натаниэль Френч и Кудафиа Мавуко. Их я впервые увидел в… зале суда!!!

Мои адвокаты назвали обвинения в мой адрес абсурдными. В качестве доказательства они предоставили мои старые заграничные паспорта, где не было виз и отметок пограничных служб США и стран Южной, Центральной и Северной Америки, а мой первый приезд в Либерию датируется 11 мая 2010 года.

Досудебные совещания постоянно переносились в связи то с занятостью судьи в другом процессе, то по оплошности приставов, которые не доставили меня в зал суда и т. д.

Мои адвокаты выдвинули три пункта ходатайства в связи с отсутствием юрисдикции суда США, многочисленными «вопиющими неправомерными действиями властей», процессуальными нарушениями спецслужб США при проведении операции по транспортировке меня в США, а также в связи с неправомочными действиями агентов DEA, которые преднамеренно фабриковали дело.

30 ноября судья Джед Ракофф отклонил мое ходатайство.

И еще один важный момент. Документов было так много, что я стал добиваться переноса слушаний, чтобы успеть изучить все материалы дела.

Со своей стороны, прокуратура заявила о моем задержании в Либерии и обвинила меня не в перевозке или подготовке, а в сговоре о транспортировке крупной партии кокаина из Южной Америки в Либерию, «зная, что часть кокаина попадет в США».

Адвокат Ли Гинсберг в зале суда задал вопрос: «Самолет, Либерия, российский пилот, при чем тут Соединенные Штаты?» Он также заявил: «Есть серьезные вопросы: например, имеют ли Соединенные Штаты юридическое право расследовать данное дело и имеет ли это дело какое-либо отношение к Соединенным Штатам? Что касается ареста господина Ярошенко, то процедуры его ареста и доставки не были соблюдены. Первоначально ему должны были предъявить обвинения, а потом, возможно, экстрадировать».

Надо сказать, что мой адвокат подыграл судебным властям. В его речи прозвучали слова «арест», «экстрадиция», хотя он прекрасно знал, что никакого ареста и экстрадиции не было.

Прокурор Дженни Деббс заявила, что у прокуратуры имеются 65 вещественных доказательств: ноутбуки, мобильные телефоны, сим-карты… Обвинение просит на их изучение четыре недели. Судья еще пошутил, что его дочери справились бы с этим за день.

Начало официального судебного процесса было назначено на 28 февраля 2011 года.

К делу было приобщено слишком много аудиозаписей, как с ними работать? Во-первых, при прослушивании пленок можно с трудом разобрать, о чем идет речь. Подозреваемые говорят с очень сильным акцентом, а понять, о чем я говорю на английском, вообще невозможно. Во-вторых, записей много, на десятки часов. В-третьих, прокуратура тормозит предоставление доказательств в полном объеме.

Слушания по моему делу явно затягивались…

В июле 2010 года МИД РФ направил в Госдепартамент США официальную ноту протеста, в которой в связи с моим похищением указывалось на нарушение Венской конвенции по консульским сношениям 1963 года и нарушение двусторонней консульской конвенции. Согласно этим конвенциям, необходимо обязательное информирование стран-участниц об аресте их граждан в третьей стране. В МИД РФ был приглашен посол США в России Джон Байерли, которому было указано на недопустимость действий, предпринятых американскими властями по моему задержанию и незаконной транспортировке на территорию США.

Позднее Филип Кроули подтвердил, что правительство США признает за собой лишь вину за нарушение процедуры консульского уведомления в «деле Ярошенко», при этом отрицает факт «похищения российского гражданина на территории третьей страны».

Заявление МИД РФ: «Действия американских спецслужб по насильственному тайному перемещению нашего гражданина из столицы Либерии Монровии в Нью-Йорк можно расценить как откровенный произвол».

Ответ Госдепартамента США: «Мы, безусловно, не согласны с таким обвинением».

Позднее Филип Кроули распространил краткое письменное заявление, в котором сообщил, что доступ ко мне