Седьмой отряд - Энди Макнаб

Ценные секунды были потеряны, пока Ниш боролся, чтобы повернуть «Рено». Фургон теперь снова вернулся на узкие дороги, скрытый живыми изгородями.

Две машины прочесывали местность, пока у них почти не кончилось топливо. Армия и RUC прибыли, чтобы взять под контроль паникующих местных жителей, которые просто хотели попасть в школу и на работу, не погибнув. TCG отменила задание.

Фургон позже был найден. ASU бросили его на ферме, где взяли заложника, перерезали телефонную линию и ушли пешком через поля, чтобы избежать постов на дорогах, а затем сели в другую машину.

По возвращении в ангар стало ясно, почему TCG отменила работу. В ходе операции погиб невинный свидетель. Фредерик Джексон выезжал со склада пиломатериалов; он остановился пред тем, как выехать на дорогу, когда мимо него промчалась погоня. Одна из наших пуль срикошетила от дороги, и пробила дверь машины. Она вошла в тело мистера Джексона и вышла через шею. Машина откатилась назад и осталась стоять. Он просидел там десять минут, прежде чем кто-либо на складе понял, что случилось.

Настроение в баре в тот вечер было мрачным. Даже при сотнях часов тренировок дерьмо могло случиться. Солдатская служба не была точной наукой. Противник был фактором «икс». Вы не могли сказать ему, что делать, чтобы это вписалось в ваши планы. Как говорил Наполеон, если вы запланировали А и Б, враг всегда сделает В.

Фрэнк, конечно, молился за мистера Джексона. Я слышал его через стену. «Но что еще мы можем сделать, господи? Мы здесь, чтобы остановить зло».

Ниш, Фрэнк и я поболтали о том, как много у нас троих, вероятно, есть общего с этими ASU.

Даже будучи ярым поклонником библии, Фрэнк без проблем видел в них плохих парней. «Они используют насилие, чтобы помешать демократическому процессу, и убивают без разбора». Он пожал плечами. «Их нужно остановить. Все просто».

Ниш приподнял бровь. «Но я понимаю, откуда они взялись. Если бы ты родился здесь католиком и терпел то дерьмо, что они вытворяют, ты бы тоже размахивал «Армалайтом». Чтоб меня, если подумать, это всего лишь случайность рождения, что я не стреляю в отца Фрэнка».

Они оба были правы. Если бы я вырос в Богсайд-эстейт, я был бы в PIRA. Но будучи из Южного Лондона, я вместо этого оказался в армии.

39

Мы много раз то спешили, то ждали.

Иногда ничего не происходило целую неделю, хотя мы всегда были наготове. Если что-то затевалось и нужны были парни на земле, у нас даже были собственные вертушки, стоящие снаружи. Тини был очень зол, что Ниш затоталил его гордость и отраду. Ниш счел, что это гораздо лучше, чем просто наполнить пепельницы и пару раз высморкаться в зеркало заднего вида.

Во время затишья затевалось столько игр в сквош (ну или драк), сколько можно было устроить за один день. Парни начинали лезть на стену, особенно когда Ниш попытался взять несколько аккордов из «Дома восходящего солнца».

Раздражение выражалось по-разному, но чаще всего в виде подстав. Минки пережил инцидент с креветками, но лишь затем, чтобы за решеткой его электронагревателя оказалась пара кусков копченой селедки. Ниш и Тини затеялись по-крупному, до такой степени, что прежде чем вставать утром я предпочитал заглянуть под койку и проверить, не взорву ли я что-нибудь.

Это был один из таких дней. Пол был где-то по своим делам, и Фрэнк просунул голову в дверь. «Хочешь поддержать меня в фургоне?»

«Да». Я встал. «Без проблем».

«Отлично. Я собираюсь быть за стрелка[67] на выезде».

«Когда постановка задачи?»

«Ее не будет. Мне нужен кто-то, кто отправится со мной за покупками».

«А, окей». Я взял свой «Браунинг» и пару магазинов. Если вы не находились в готовности, то могли просто сесть в машину и поехать в Белфаст. Мы были солдатами под прикрытием; мы были большими мальчиками с кучей оружия. Я все никак не мог к этому привыкнуть.

Я последовал за ним к разъездному фургону. Старая грязная желтая хреновина была побитой, как тачка разнорабочего — как раз то, что было нам нужно.

«Прыгай, ты за рулем».

«Куда мы едем?»

«Лесосклад».

«Окей». Я понятия не имел, где это.

Я передернул затвор, чтобы дослать патрон в патронник своего 9-мм, потом запрыгнул на водительское сиденье, сунул его под бедро и убедился, что у меня с собой еще два магазина. Это был вопрос выбора, но я всегда носил с собой три: один в оружии, два на поясе. Если мне потребуется больше тридцати девяти патронов, я в более глубоком дерьме, чем то, откуда меня может вытащить пистолет. В любом случае, идеей было держаться подальше от неприятностей, а не влезать в них.

Мы выехали из ангара. «И для чего я тебе понадобился в этой поездке?»

«Потому что я больше не вожу. После Тини — нет».

Офицер, отвечающий за автотранспорт, был одержим сколами на лобовых стеклах и тому подобным до степени неизлечимой анальности. Должно быть, он надеялся получить орден Британской империи. Ниш ввязался в контакт и умудрился списать машину в пять минут, но ему ничего не было, потому что это было по работе. А вот Тини поцарапал дверь на хозяйственном выезде и был оштрафован на стоимость ремонта.

«Итак, новая политика», — объявил Фрэнк. «Я буду за рулем на работе, но по хозяйству водить не буду».

«А, точно. Ура, приятель, так теперь все это на мне, да?»

«Конечно. Для этого и существуют товарищи по отряду». Фрэнк ухмылялся от уха до уха. Он был в хорошем настроении. Он нравился мне, когда был таким.

Мы выехали из расположения на гражданскую дорогу.

Фрэнк все еще ухмылялся. «Знаешь, они думают, что я странный».

«Кто?»

«Ты прекрасно знаешь, о чем я». Он открыл окно и впустил немного воздуха. Фургон провонял сигаретами и затхлым пердежом.

«Вы все думаете, что мое христианство, это какое-то странное безумие, но должен сказать тебе, приятель — мы все безумны, так или иначе. У нас тут викинг в качестве босса, парни, которые читают только про всякие паранормальные явления, и ребята, подсевшие на физуху, как на героин. Единственный нормальный, кого я знаю, это Эл».

«Ну спасибо — а что насчет меня?»

«Ты ненормальный. Ты в SAS. И это все, кем ты хочешь быть, не так ли?»

«Вот почему я здесь».

«Именно. Такая вот мы горстка сумасшедших. И нас каждый день выпускают на улицу с этими штуками». Он похлопал