Часть 4. Приполярный Урал. Саранпаульская экспедиция - Александр Викторович Виноградов

На организационное собрание молодёжи экспедиции удалось собрать около 15 человек и то только в рабочее время. Выступил Ильяшевич М.В. и предложил меня в секретари. Ни один человек не возразил, так как всем было это дело глубоко "по барабану" – всё равно. И каждый участник собрания при этом думал: "Хорошо, что не меня!"

К середине лета 1963 года в экспедиции пошли слухи о скорой подвижке среди руководящих кадров экспедиции. И, действительно, слух подтвердился – Ильяшевич М.В. уезжал домой, в Свердловск, а на его место, неожиданно для всех, переходил гл. инженер Кулешов А.И., а на место гл. инженера приезжал новый человек. Надо отметить, что все перестановки произошли "без шума и пыли", видимо, были уже давно согласованы в Тюмени, и, что самое интересное – все детали стали известны только после получения приказа из управления, т. е. всё удалось сохранить в тайне. Почему ушёл Ильяшевич – я не знаю. Жилось ему здесь совсем неплохо. Возможно, не сработался с начальником экспедиции. А вот почему на его место перешёл Кулешов – для меня до сих пор загадка.

Могу только высказать предположение, что управление задумало сменить начальника экспедиции, но не сразу, напрямую, а "обкатав" кандидата некоторое время на должности главного инженера.

Вскоре прибыл с женой и новый главный инженер – Дроздов Юрий Фёдорович. Это был уже достаточно пожилой человек в возрасте за 50 с несколько своеобразными манерами руководства. Знающие люди рассказывали нам, что он приехал из Молдавии, что он чуть ли не друг Эрвье, и, якобы, последний работал там под его руководством. Правда, в это было трудно поверить уже через месяц после его пребывания в Саранпауле, настолько велика была между ними разница и не в пользу Дроздова, естественно. После приезда Дроздова Чепкасов В.А. уехал в отпуск.

Полевой сезон 1963 года складывался исключительно сложно по многим причинам. Тут повлияли и неблагоприятные погодные условия, и недостатки в снабжении полевиков, и недостаток транспорта. В обеспечении полевиков вьючными лошадями исключительно отрицательную роль сыграло весеннее Постановление правительства о новом налоге на владельцев лошадей. Чтобы не дать им излишне "разбогатеть", им предложили до 1 августа внести налог 200 рублей за голову, а с 1 января плюс ещё 200. Лошадь тогда стоила тоже 200 рублей. Стало совершенно невыгодно держать лошадей, и их почти всех сдали на мясо. В результате, полевые партии сумели арендовать на сезон меньше половины голов от необходимого количества, что резко ограничило их способность перемещаться в поле. А с середины лета из экспедиции вообще исчезли вертолёты, и мы большинству партий не могли иногда доставить в полевые лагеря даже продовольствие. У полевиков начало быстро портиться настроение, и в своих радиограммах в экспедицию они начали в довольно резкой форме выражать своё неудовольствие. Многочисленные обращения руководства в управление, в райком партии, в авиационные предприятия до самого августа оставались безуспешными. Вертолёт появился только к концу августа, когда уже близилось завершение полевого сезона.

Однажды летом из Парнукской партии пришла радиограмма от М. Дэви примерно такого содержания: "В верховьях р. Ломесь-Вож, в пещере, найдены костные останки человека. Рядом лежат мелкие личные вещи и алюминиевая ложка с инициалами. Что делать?" Мы запросили прокуратуру района, и оттуда вскоре ответили, что никто в полевую партию не поедет, и разрешили захоронить на месте. Видимо, это погиб в пути на большую землю один из непойманных заключённых, которые подняли восстание в лагере в районе Салехарда в 1950 году.

Этим же летом в Саранпауль неожиданно приехал очень известный в те годы спортсмен, чемпион мира по спортивной гимнастике, а в следующем, 1964 году, ставший и олимпийским чемпионом, Борис Шахлин. Оказалось, что на базе экспедиции №105 работает токарем его родной брат. Уроженцы г. Ишим Тюменской области, оба брата начали заниматься спортивной гимнастикой там же в городе, но в большой спорт вошёл только Борис. К брату он ехал на недельку отдохнуть и порыбачить. Безусловно, для нас это было крупное событие, и половина села во главе с Малюгиным И.Н., председателем Сельсовета, высыпала на берег Ляпина встречать гидросамолёт. Почти вся контора экспедиции тоже вышла поглазеть, тем более, что сегодня же ожидалось и возвращение Чепкасова В.А. из отпуска.

Рис. 41: Гора Колокольня

Наконец с востока показался самолёт и без кругов сразу плюхнулся против течения на воду. Тотчас от берега пошли 2 моторные лодки с начальником порта, чтобы забрать пассажиров на берег. Все замерли в нетерпении. Наконец, одна лодка отошла от самолёта и стала приближаться к берегу. Лодка ещё не дошла до берега, как местная пьянь, набравшаяся уже с утра в честь такого события, кинулась ей навстречу с криками: "Да здравствует чемпион мира! Слава Борису Шахлину!" Только лодка ткнулась в берег, они тотчас кинулись туда к низенькому, коренастому человеку, который, увидев такую бурную встречу, большим пальцем руки начал показывать куда-то назад. Этот жест они поняли как просьбу вынести на берег 2 чемодана, стоящих сзади него в лодке. Схватили их в руки, но человек их отобрал и уже голосом им объяснил, что он не тот, за кого его принимают, а Шахлин едет сзади совсем на другой лодке. Это, оказалось, Чепкасова В.А. приняли за Шахлина. Кстати говоря, они были очень схожи по комплекции – оба низкие и коренастые. И местные аборигены, не избалованные частым лицезрением знаменитостей такого масштаба, очень легко его спутали с другим человеком – ведь телевидения тогда ещё не было. Настоящего же Шахлина забрал его брат в свою лодку и высадил на берег подальше от толпы.

В августе в экспедицию пришло несколько бумаг на одну и ту же тему – в сентябре в Ханты-Мансийске под эгидой областного руководства проводится областная конференция молодых геологов. Нам давали два места, и один должен был выступать. Начальник экспедиции предложил ехать мне, а также быть и выступающим. Перед поездкой мы с ним оговорили тему выступления и места расстановки акцентов. Письменные доклады я никогда в жизни не писал и не читал по написанному. Все мои доклады и выступления заносились в блокнот в виде тезисов, которые лежали у меня перед глазами. И я до сих пор считаю, что это есть лучший способ донести свои мысли до слушателей. Эта система никогда не давала сбоев, а выступать мне приходилось часто, по разным поводам и в разных аудиториях. Правда, эта система работоспособна только в том случае, если докладчик или