Пушкин. Болдино. Карантин. Хроника самоизоляции 1830 года - Михаил Яковлевич Визель
В этом хвастовстве перед младшим братом, кстати, можно усмотреть намек на что-то другое, потому что мерянье поясами предполагает довольно тесный физический контакт, – но что бы там ни было, это в любом случае не отменяет того, что «тальи нашлись одинаковы». И это та самая Зизи Вульф, тонкость стана которой даже вошла в «Онегина». И которая перед смертью сожгла пачку писем Пушкина.
Евпраксия Вревская (Вульф) в зрелые годы
Но и помимо некстати сломавшейся коляски, помимо прямо-таки гоголевской путаницы с этими Голицыными («Возле Шиллера стоял Гофман, – не писатель Гофман, но довольно хороший сапожник с Офицерской улицы») – какая же повсюду бестолковщина и неразбериха! Есть от чего прийти в отчаяние. Но Пушкин не доверяет описания «беспорядков, которые произвели эти карантины», почтовой бумаге. И вообще никакой. Только почти год спустя, 26 июля 1831 года, когда тема холеры снова, к сожалению, актуализировалась, на сей раз в Петербурге, он записывает в дневнике:
Покамест полагали, что холера прилипчива, как чума, до тех пор карантины были зло необходимое. Но коль скоро начали замечать, что холера находится в воздухе, то карантины должны были тотчас быть уничтожены. 16 губерний вдруг не могут быть оцеплены, а карантины, не подкрепленные достаточно цепию, военною силою, – суть только средства к притеснению и причины к общему неудовольствию. Вспомним, что турки предпочитают чуму карантинам. В прошлом году карантины остановили всю промышленность, заградили путь обозам, привели в нищету подрядчиков и извозчиков, прекратили доходы крестьян и помещиков и чуть не взбунтовали 16 губерний.
Когда же Пушкин переходит от воспоминания к рассуждению, оно звучит просто пугающе современно:
Злоупотребления неразлучны с карантинными постановлениями, которых не понимают ни употребляемые на то люди, ни народ. Уничтожьте карантины, народ не будет отрицать существования заразы, станет принимать предохранительные меры и прибегнет к лекарям и правительству; но покамест карантины тут, меньшее зло будет предпочтено большему и народ будет более беспокоиться о своем продовольствии, о угрожающей нищете и голоде, нежели о болезни неведомой и коей признаки так близки к отраве.
Как тут не вспомнить другое нерадостное наблюдение Пушкина:
Ничто так не похоже на русскую деревню в 1662 году, как русская деревня в 1833 году.
Понадеемся, однако, что, хотя о макроэкономических последствиях нынешней «одинокой весны» 2020 года рассуждать пока что рано (да и не наше это дело), самоизоляция 2020 года окажется совершенно не похожа на карантин 1830-го и не «остановит всю промышленность». Да уже видно, что отнюдь не остановила.
Да и «Дорожные жалобы» заканчиваются, можно сказать, гимном домоседству:
То ли дело рюмка рома,
Ночью сон, поутру чай;
То ли дело, братцы, дома!..
Ну, пошел же, погоняй!..
/пт 5 декабря
Пушкин приехал в Москву.
Болдино навсегда (Московский эпилог) / девятнадцатое письмо
Милый! я в Москве с 5 декабря. Нашел тещу озлобленную на меня и насилу с нею сладил, но слава богу – сладил. Насилу прорвался я и сквозь карантины – два раза выезжал из Болдина и возвращался. Но слава богу, сладил и тут. Пришли мне денег сколько можно более. Здесь ломбард закрыт, и я на мели. Что «Годунов»? Скажу тебе (за тайну)[9], что я в Болдине писал, как давно уже не писал. Вот что я привез сюда: 2 последние главы «Онегина», 8-ю и 9-ю, совсем готовые в печать. Повесть, писанную октавами (стихов 400), которую выдадим Anonyme. Несколько драматических сцен, или маленьких трагедий, именно: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Пир во время чумы» и «Дон Жуан». Сверх того, написал около 30 мелких стихотворений. Хорошо?
Милый! я въ Москвѣ съ 5 декабря. Нашелъ тещу озлобленную на меня, и на силу съ нею сладилъ – но слава богу – сладилъ. На силу прорвался я и сквозь карантины – два раза выѣзжалъ изъ Болдина и возвращался – Но слава богу, сладилъ и тутъ. Пришли мнѣ денегъ сколько можно болѣе – Здѣсь Ломбардъ закрытъ и я на мѣли. Что Годуновъ? Скажу тебѣ (за тайну) что я въ Болдинѣ писалъ, какъ давно уже не писалъ. Вотъ что я привезъ сюда: 2 послѣднія главы Онѣгина, 8-ую и 9-ую, совсѣмъ готовыя въ печать. Повѣсть писанную октавами (стиховъ 400) которую выдадимъ Anonyme. Нѣсколько драматическихъ сценъ, или маленькихъ Трагедій, имянно: Скупой Рыцарь, Моцартъ и Саліери, Пиръ во время чумы, и Д. Жуанъ. Сверхъ того написалъ около 30 мѣлкихъ стихотвореній. Хорошо?
Еще не всё (весьма секретное). Написал я прозою 5 повестей, от которых Баратынский ржет и бьется – и которые напечатаем также Anonyme. Под моим именем нельзя будет, ибо Булгарин заругает. Итак русская словесность головою выдана Булгарину и Гречу! жаль – но чего смотрел и Дельвиг? охота ему было печатать конфектный билетец этого несносного Лавинья. Но все же Дельвиг должен оправдаться перед государем. Он может доказать, что никогда в его «Газете» не было и тени не только мятежности, но и недоброжелательства к правительству. Поговори с ним об этом. А то шпионы-литераторы заедят его как барана, а не как барона. Прости, душа, здоров будь – это главное. 9 декабря
Еще не все: (Весьма секретное).
Написалъ я прозою 5 повѣстей, отъ которыхъ Баратынскій ржетъ и бьется – и которыя напечатаемъ также Anonyme – Подъ моимъ имянемъ нельзя будетъ, ибо Булгаринъ заругаетъ. И такъ Русская словесность головою выдана Булгарину и Гречу! жаль – но чего смотрѣлъ и Дельвигъ? охота ему было печатать конфектной билетецъ этаго несноснаго Лавинья – Но все-же Дельвигъ долженъ оправдаться передъ Государемъ. Онъ можетъ доказать что никогда въ его Газетѣ небыло и тѣни, не только мятежности но и недоброжелательства къ правительству – Поговори съ нимъ объ этомъ – А то шпіоны-литераторы заѣдятъ его какъ Барана а не какъ Барона. Прости, душа, здаровъ будь – это главное.
9 декабря.
Вопреки собственным опасениям, добрался до Москвы Пушкин очень быстро. 2 декабря он жаловался Наталье Николаевне:
Я в карантине с перспективой оставаться в плену две недели.
Прочитано Натальей Гончаровой
А уже 5 декабря, невзирая на осеннюю
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Пушкин. Болдино. Карантин. Хроника самоизоляции 1830 года - Михаил Яковлевич Визель, относящееся к жанру Биографии и Мемуары. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.


