Только о личном. Страницы из юношеского дневника. Лирика - Татьяна Петровна Знамеровская

все должно измениться, и я должна суметь подняться на свое прежнее место, войдя в свою колею. Когда вечером к нам пришел Павлуша, я при нем показала письмо папы, сказав Марии Ивановне, что довольно заниматься пустяками и надо приниматься по-настоящему за учебу. Павлуша заметил, что это хорошо, что мне попало от папы и мамы. Теперь только бы Алеша не проболтался о моих стихах. В эту ночь, как и раньше, я плохо спала.

28 февраля. Когда, проснувшись, я посмотрела на себя в зеркало, я увидела бледное лицо и темные круги под глазами. Для меня эти дни имели глубокое значение. Домой я еще не писала, решив подождать, когда улягутся все мои волнения и я стану спокойнее.

Придя из школы, я на столе нашла письмо от Бори[179]. Он в конце писал мне: «За последнее время я вижу, что ты обращаешься в настоящую „девчонку“; если бы ты была с нами, этого бы не было».

3 марта. Последние дни я лихорадочно взялась за книги, отдавая им все свое внимание и время занятиям дома и в школе. Своей горячностью я заразила и Катю, и у нее появилось желание больше работать. Снова я ушла с головой в школьную повседневную жизнь. В свободное время много читаю и стараюсь как можно меньше думать о себе и окружающем. Как и раньше, к нам часто приходит Павлуша, но теперь между нами установились просто дружеские отношения, которые бывают между людьми, хорошо знающими друг друга. Выдержать этот дружеский тон для меня бывает нелегко, но я стараюсь не сбиться с него и вести себя с ним обдуманно-спокойно, чтобы не показаться смешной.

8 марта. Какая-нибудь одна неделя, а как много она может изменить! Я сравниваю себя тогда и теперь. Тогда был чудный сон, украшенный надеждами, правда, обманчивыми, подсказанными увлечением моего сердца, а теперь все это ушло, и я снова, как и раньше, пишу свой дневник, считая, что не писать было бы слабостью, которую надо победить. Пройдут дни, недели, и далеко отодвинутся события последних дней, и тогда будет много легче взглянуть бесстрастно на себя со стороны и разобраться в прошлом, а пока все слишком спутано. И краски, и мазки сливаются на картине и пестрят в глазах, когда слишком близко к ней подойдешь. Возможно, я другими глазами взгляну на многое, но сейчас я так недовольна собой, а это чувство всегда бывает мучительно и неприятно. Легче сердиться на кого-то другого, чем на себя, тогда можно всю вину свалить на чужие плечи; или когда тебя кто-нибудь в чем-нибудь обвиняет, то всегда можно оправдаться; но когда сама недовольна собой, тогда перед собою во много раз оправдаться труднее, для этого надо обманывать себя, а перед собой нет оправдания, потому что собственное сознание определяет вину, указывая на нее. Тогда начинаешь себя судить особенно строго и мучительно, наказывая себя в своем сознании. Со мной всегда это бывает. Я недостаточно выдержанна, поддаюсь первому впечатлению и порыву своих чувств, несмотря на разум. Я самолюбива, но стараюсь это скрыть, так как показывать свое самолюбие смешно и нехорошо. Часто бывает трудно разобраться в поступках в том или ином случае, а я, увлекаясь, теряю способность рассуждать, делая ошибки, которые для меня становятся понятными только через некоторое время. Но ведь на ошибках учатся. Их меньше делают, приобретая опыт, и поэтому их не надо бояться, а, вырабатывая в себе характер, бороться с ними. Надо научиться владеть своим чувством, помня совет Онегина «учитесь властвовать собой»[180]. К сожалению, у меня этого умения мало и оно быстро исчезает под влиянием моих порывов. Как много надо работать над собой! Мне вспомнились слова, я не помню сейчас, чьи: «Смел и силен не тот человек, который победит льва, а тот, который победит самого себя»[181]. Борьба сама по себе бывает трудна, но закаляет волю человека и заставляет думать о многом. Мне думается, что я могла любить очень сильно и горячо, но с не меньшей силой могла бы ненавидеть, быть жестокой к другим, но к себе в особенности. Я скорей простила бы вину другому, но не себе. Понять себя бывает трудно, и не только неудобно рассказывать о себе, но и писать, раскрыв все тайны своей души. Бывает страшно, что не сумеешь правдиво, искренно и правильно высказываться, что что-то будет недосказано, а главное – покажется смешным, прозвучав фальшиво. Я только теперь начинаю анализировать саму себя, приведя в порядок свои чувства.

9 марта. Вчера был хороший вечер в школе, спектакль и танцы. Танцуя со мною, Павлуша слегка посмеивался над моим успехом на вечере, перечисляя, кто мне мог бы понравиться, начиная с Пирогова и кончая Витей. И когда я отрицала эту возможность, он, смеясь посмотрев на меня, сказал: «Тогда несомненно я нравлюсь вам, потому что я единственный из ваших поклонников, о котором вы ничего не сказали». – «Но это потому, что я вас так часто привыкла видеть, вы не в счет», – ответила я. Кончился вальс, и мы, подойдя к стульям, сели и некоторое время сидели молча. Павлуша, взглянув на меня, сказал: «Вы знаете, молчание часто имеет свою хорошую сторону: когда молчишь, часто находишься ближе друг к другу». Я, посмотрев на него, ответила: «Но это далеко не всегда так бывает, вы слишком самонадеянны». Ко мне подошел Сережа, и я ушла с ним танцевать. В вальсе, казалось, он неутомим, и в его глазах светилась скользящая ласка, но они все же были дерзки и колючи. «У тебя ведь голова закружится», – сказала я. Он прислонился к двери и, взяв меня под руку, вывел из зала. Мы подошли к окну и сели. «Ты знаешь, танцуя с тобой, мне хочется, чтобы моя голова закружилась навек». – «Какие у тебя странные желания, я тебя не понимаю», – сказала я. – «Но почему ты не бываешь одинакова?» – спросил он, и лицо его было серьезно. – «Это потому, что я изменчива, как погода, смотря по настроению. Встав утром, я не могу сказать, какая я буду вечером, и это зависит от многих причин, даже от прочитанной книги, как и от разных мыслей в голове». – «Но зачем так много думать, Таня, это далеко не полезно; смотри на жизнь проще. Ведь людям, мало думающим, во много раз легче живется. Я хотел бы встретиться с тобой года через три, когда ты совсем станешь взрослой. Мне думается, что ты станешь еще интересней». – «И, главное, намного