От Суэца до Кэмп-Дэвида. Противостояние США и СССР на Ближнем Востоке в 1950–1970 гг. - Алексей Михайлович Уразов

просоветского ОАР и проамериканского королевства Саудовская Аравия – укладывались в магистральную логику процесса урегулирования ситуации на Ближнем Востоке, модераторами которого выступали США и СССР. Накануне заседания Совета Безопасности ООН советская и американская стороны обмениваются посланиями, в которых излагают свое видение дальнейшего развития событий в регионе. 19 ноября 1967 г. председатель Совета министров СССР Косыгин направляет президенту Джонсону письмо, в котором недвусмысленно заявляет о поддержке СССР своих союзников в регионе: «Советский Союз исходит далее из того, что Ближний Восток играет и будет играть большую роль в системе мирового хозяйства и в международной жизни <…> Мы убеждены, что предложения и решения по ближневосточному вопросу должны прежде всего основываться на должном уважении этого вклада арабских государств, независимо от существующих там политических систем»[350].

Москва усиливает влияние на Ближнем Востоке

22 ноября 1967 г. Совет Безопасности ООН принял Резолюцию 242, которая требовала от Израиля вывода вооруженных сил с территорий, оккупированных во время конфликта, немедленный отказ от всех агрессивных деклараций и всякого состояния войны, признание суверенитета, территориальной целостности и политической независимости всех государств региона. ООН призывала признать права каждого из этих государств жить в мире, имея безопасные и признанные границы, не подвергаясь угрозам и насилию[351]. Однако эта резолюция не была выполнена – в зоне арабо-израильского противостояния начался новый этап нарастания конфликта, выразившийся в так называемой войне на истощение между Египтом и Израилем в 1967–1970 гг.

Шестидневная война 1967 г. стала одним из ключевых локальных конфликтов на Ближнем Востоке 1960-х гг., который проверил на прочность поведенческую модель сверхдержав США и СССР в контексте глобального биполярного противостояния двух систем и на десятилетия вперед сформировал узел региональных военно-политических противоречий. Справедливо отметил в своих мемуарах Добрынин, прослуживший более 20 лет послом СССР в США: «В результате арабо-израильской войны 1967 г. Ближний Восток с этого момента становится одним из самых взрывоопасных районов мира и постоянным раздражителем в советско-американских отношениях»[352].

Колоссальные политические амбиции арабских стран во главе с ОАР, идея военного реванша, овладевшая политическими элитами арабских стран после Шестидневной войны, и политическая линия Израиля на агрессивную защиту своих государственных интересов втягивали весь регион в серьезный военно-политический конфликт. Это ставило перед США и СССР существенный концептуальный вопрос о поддержке и невмешательстве в военное противостояние на стороне своего регионального союзника – Израиля и ОАР соответственно. Оказание военной и финансово-промышленной помощи союзникам в регионе вкупе с отказом от прямого военного участия в пылающем арабо-израильском конфликте стало еще одной характерной чертой modus vivendi сверхдержав на территории Большого Ближнего Востока во второй половине 1960-х гг.

Поражение Египта и Сирии привело к активизации военного присутствия Советского Союза в регионе. ВМФ СССР получил возможность использовать в качестве военно-морских баз сразу три крупных порта в Средиземном море: египетские порты Саид и Александрию, сирийский порт Латакию. США, в свою очередь, радикально нарастили объемы военной помощи Израилю и консервативным режимам Ближнего Востока.

Биполярная логика в действиях США и СССР, желание избежать лобового столкновения сверхдержав позволили Вашингтону и Москве остаться в период Шестидневной войны формально вне непосредственного участия в военном конфликте. Вместе с тем, пережив турбулентные события, Вашингтон и Москва не были намерены отказываться от решения задачи обеспечить свои внешнеполитические интересы в регионе. Шестидневная война 1967 г. спровоцировала новую волну милитаризации на Ближнем Востоке. Стремление Вашингтона и Москвы укрепить позиции своих proxy в регионе объективно способствовало увеличению поставок новейших вооружений в регион и усилению конфликтного потенциала.

Помимо радикальных военно-политических последствий Шестидневная война оказала серьезное воздействие на идеологическое измерение международной жизни Ближнего Востока.

Военно-политическое фиаско арабской коалиции во главе с Насером в ходе Шестидневной войны 1967 г. лишь усилило убежденность советских элит в невозможности восприятия насеровского Египта как единственного полюса притяжения советской внешней политики в регионе Ближнего Востока. Падение популярности идей арабского национализма к концу 1960-х гг. придавало египетскому лидеру имидж в определенном смысле одиозного политика, упустившего шанс сплотить региональных игроков на базе идей радикального арабского национализма[353]. Поражение арабских националистов – основных проводников советского влияния в регионе Ближнего Востока – хотя и стало по сути «миной замедленного действия», но в краткосрочной перспективе не ударяло радикально по позициям Москвы в регионе.

Однако куда более проблематичными итоги Шестидневной войны 1967 г. оказались для СССР в идеологическом и концептуальном отношении. Конфликт в известной степени «обнулил» успехи Советского Союза на Ближнем Востоке конца 1950-х – начала 1960-х гг. Именно Шестидневная война показала ограничения внешнеполитической концепции, реализованной Москвой в регионе. Сложности в диалоге с Насером, в рамках которого proxy-государство системно стремилось играть самостоятельную роль в региональной политике, значительно ограничивали функции контроля младшего партнера со стороны Москвы и в конечном итоге усложняли стратегический диалог СССР и США, стимулируя конфликтность в регионе.

Выступала ли Москва прямым бенефициаром кризисных явлений 1960-х гг. в стратегическом отношении? В известной степени да. Постепенное усиление влияния СССР в регионе Ближнего Востока, отправной точкой которого был Суэцкий кризис 1956 г., и последовавшая за этим череда турбулентных политических событий привели к радикальному усилению позиций Москвы в 1960-е гг., ставшие «золотым десятилетием» внешней политики СССР на Ближнем Востоке. Опыт реализации политики СССР в одном из ключевых сегментов периферии биполярной системы стал важнейшей вехой в адаптации государственной идеологии и внешнеполитического аппарата к реалиям региона.

Иначе выглядели итоги 1960-х гг. на Ближнем Востоке для США. Война 1967 г. создала на Ближнем Востоке принципиально новую ситуацию. Израиль оккупировал не только египетские и сирийские территории, но также и значительную часть Иордании, страну – союзника США. Определенные симпатии к Египту, Сирии, Иордании в рамках арабского единства проявляли, в том числе, и консервативные монархии. Фактически на Ближнем Востоке произошел беспрецедентный рост антиамериканских настроений. Военная победа Израиля в кампании против Египта и Сирии не компенсировала США внешнеполитические издержки в отношениях со своими ключевыми арабскими союзниками в лице Саудовской Аравии и Иордании.

Как пишет авторитетный американский историк Уоррен Коэн, «по итогам пятилетней работы администрации Линдона Джонсона американские интересы на Ближнем Востоке находились в большей опасности, чем положение, в котором они были в ноябре 1963 года. Советское влияние в регионе усиливалось по мере того, как после окончания Шестидневной войны Москва начала масштабные вливания в модернизацию армий радикальных арабских режимов в Египте, Сирии и Ираке»[354].

Поддержка Израиля со стороны США в ходе Шестидневной войны чрезвычайно осложнила диалог Вашингтона даже с самыми лояльными консервативными монархиями Ближнего Востока, к числу которых, без сомнения, относилась Саудовская Аравия. Вашингтону потребовалось много усилий, чтобы найти баланс в отношениях с ней на фоне событий Шестидневной войны. Основой стали два фактора – расширение программы военно-технического сотрудничества и поставок вооружений, а также взаимные