Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова

– Не смогу. У меня репетиция. А с кем вы едете?

– Друзья пригласили. Ну а вечером буду смотреть ваших «Одиноких». Я уже в курсе, что у вас там роль благородной обольстительницы. Любите вы, дорогая актриса, сводить с ума мужчин, что на сцене, что в жизни…

Чехов ушел, а Ольга разделась и, забравшись под теплое ватное одеяло, вытянулась наконец во весь рост, лежа на спине. Все-таки она чувствовала легкую усталость.

«Интересно, с какими такими друзьями отправится он завтра в Херсонес?» – подумала она и с облегчением вздохнула. Главное, что не с Андреевой. Ведь она тоже будет на репетиции.

И вдруг ее осенило: «А что, если он не сам заметил ее уход? Что, если Немирович послал его к ней? Ведь перед ее уходом он так и спросил: „Может, тебе врача вызвать?“»

Ладно, чего гадать. Главное, что пришел! А Андрееву эту лучше бы вообще убрали из театра.

Ольга еще немного беспокойно покрутилась в кровати с боку на бок и наконец уснула.

Глава одиннадцатая

Маша с нетерпением ждала возвращения Ольги с Антоном и приезда всего Художественного театра в Ялту. Конечно, она читала все рецензии в газетах, знала, с каким успехом прошли спектакли, и особенно «Дядя Ваня», но ей очень хотелось услышать обо всем из первых уст. Сама же поехать на триумф брата в Севастополе она не имела возможности.

– Ты останешься дома с матерью. Посмотришь спектакли после. В ялтинском театре, – строго приказал Чехов.

Но ведь спектакли-то Маша видела и в Москве. Ей не столько хотелось их увидеть, сколько разделить славу с братом и развлечься в компании актеров. Но разве Антон мог это понять? Маша немного обиделась. Мать вполне могла бы побыть с прислугой и одна, хотя бы несколько дней.

Но вот наконец гастроли в Севастополе закончились и все переехали в Ялту. Маша приободрилась. Уж здесь-то она своего не упустит. Теперь ей скучать будет некогда! И действительно, десять дней подряд, пока шли спектакли, их дом осаждали актеры, писатели и художники, находящиеся в это время в городе. Евгения Яковлевна возбужденно бегала на кухню, чтобы кухарка не задерживала подачу закусок, а Арсений ставил второй самовар. Она любила гостей, любила, когда в доме много народу, но такого наплыва у них еще никогда не было. Даже стульев не хватало, не говоря уже о месте за столом. Но между тем все были веселы, и мужчины охотно уступали места дамам, распивая крымское вино на открытой веранде или в саду. Погода стояла великолепная, солнышко пригревало так, что многие даже не надевали пальто. Немирович-Данченко привел в дом и молодого композитора Сергея Рахманинова. Ему было только двадцать семь лет, но он уже был широко известен и как композитор, и как виртуозный пианист.

– Благодаря Владимиру Ивановичу я выпустился из консерватории сразу с оперой, – сказал Сергей Васильевич при знакомстве с писателем. – Правда, она у меня так и осталась пока единственной.

– Это как же Владимиру Ивановичу удалось вдохновить вас на такой подвиг? – улыбнулся Чехов.

– Написал либретто и практически заставил сочинить к нему музыку, – гордо сообщил Немирович. – Получилось очень даже неплохо. Так что я считаю себя немного причастным к развитию этого выдающегося таланта.

– А я слушала вашу оперу «Алеко» в Большом на премьере. Получила огромное удовольствие, – вступила в разговор Ольга. – Вы сыграете нам сегодня что-нибудь?

– С удовольствием, – вежливо ответил молодой композитор. Ему было приятно, что здесь любят и ценят его творчество.

Ежедневно в доме бывала и Андреева, а потому эти вечеринки не всегда бывали для Ольги такими уж безоблачными.

– Маша, тебе не кажется, что Антон Павлович уделяет Андреевой как-то слишком много внимания? – поделилась Ольга своими опасениями с подругой.

– Что же делать! Она красива, а Антон умеет ценить красоту, – ответила Маша и, видя, как сразу помрачнело лицо актрисы, тут же рассмеялась. – Успокойся, Книпшиц! Ты лучше понаблюдай за ней и Горьким. Вот у них, кажется, действительно что-то намечается.

– Но Горький женат!

– Так ведь и она, кажется, замужем? – усмехнулась Маша.

– Замужем. За очень крупным чиновником. Правда, ходит молва, что она еще и любовница Саввы Морозова.

– Этого миллионщика? Интересно, что ее в нем прельстило. Деньги?

– Понятия не имею, Машуня. Но он влюблен в нее страшно.

– Ну вот видишь, – сказала сестра великого писателя. – А теперь в нее явно влюблен еще и Горький. Смотри-смотри, вон они вместе в сад пошли! Эх, Олюша! Это только твоя Елена Андреевна в «Дяде Ване» пугается таких отношений.

– Да. Трусит. Но так твой братец написал, – рассмеялась Ольга.

А для Антона Павловича Чехова нашествие Художественного театра было таким напряженным временем, какого он здесь еще никогда не испытывал. Ежедневные приемы гостей в большом количестве, да еще и маленький провинциальный театр не мог вместить всех желающих, и Чехов должен был ходатайствовать перед Немировичем, чтобы как-то устроить своих знакомых. Удивительно, но даже крымские караимы изъявили интерес к московскому театру! И хотя билеты на спектакли были дорогими, все они очень быстро исчезли из кассы, испарились, растаяли, и перед началом представления перекупщики беззастенчиво продавали их втридорога.

– Надо было нам самим установить цену повыше, – переживал Немирович. – Сколько денег на сторону ушло!

После отъезда театра в доме стало непривычно тихо. Сад чеховского дома украсили качели и скамейка со спектакля «Дядя Ваня», а в кабинете Антона Павловича появились пальмовые ветви с надписью: «Глубокому истолкователю русской действительности». Маша загрустила.

– Приезжай сразу, как только получишь отпуск, – упрашивала она Ольгу перед ее отъездом.

– Я обещала маме сопроводить ее в июне в Боржоми на воды, но в июле я уже обязательно буду у тебя.

Она точно решила провести у них это лето, чтобы разобраться в своих отношениях с Чеховым.

Ольга Леонардовна Книппер

1900

Глава двенадцатая

Перед тем как ехать в Боржоми, Анна Ивановна подумала, что им с Ольгой было бы неплохо навестить Константина в Тифлисе.

– Быть на Кавказе и не повидать сына и внуков было бы неправильно, – заявила она дочери, и впервые за последние десять лет они вместе отправились в долгое путешествие.

Ольга, уже давно привыкшая быть сама себе хозяйкой в любой ситуации, теперь как будто снова превратилась в ребенка.

– Оля, не стой у открытого окна, тебе надует, – командовала Анна. – Иди в купе.

– Но здесь красивые виды, мама. И потом, воздух-то теплый!

– Теплый, не теплый, а все равно дует. Тогда прикрой окно хотя бы наполовину. Простудишься.