Пролетая над самим собой - Евгений Модестович Табачников

class="stanza">

Давай поедем в город,

Где мы с тобой бывали.

Года, как чемоданы,

Оставим на вокзале.

Года пускай хранятся,

А нам храниться поздно.

Нам будет чуть печально,

Но бодро и морозно.

Уже дозрела осень

До синего налива.

Дым, облако и птица

Летят неторопливо.

Ждут снега. Листопады

Недавно отшуршали.

Огромно и просторно

В осеннем полушарье.

И всё, что было зыбко,

Растрепанно и розно,

Мороз скрепил слюною,

Как ласточкины гнезда.

И вот ноябрь на свете,

Огромный, просветленный,

И кажется, что город

Стоит ненаселенный, —

Так много сверху неба,

Садов и гнезд вороньих,

Что и не замечаешь

Людей, как посторонних.

О, как я поздно понял,

Зачем я существую!

Зачем гоняет сердце

По жилам кровь живую.

И что порой напрасно

Давал страстям улечься!..

И что нельзя беречься,

И что нельзя беречься…

Зиновий Гердт переписывает новые стихи Давида Самойлова. Пярну

Река, лес и пляж нынче отошли новым владельцам. Поэтому поселок «Советский писатель», ранее известный также как Красная Пахра, перестал быть дачным местом, превратившись в респектабельный район загородных домов за высокими заборами. Гипсовые балюстрады осыпались, беседки почти разрушились… На территорию санатория никого больше не пускают. Кругом надписи, сообщающие: «Прохода нет». И нет больше с нами этих прекрасных и талантливых людей…

Ученье – свет. Первый Московский медицинский институт имени Сеченова

Каким-то чудом я поступил в 1-й ММИ имени Сеченова. В это не верил никто, и я в том числе. Если существовало везение, то оно проявило себя полностью на вступительных экзаменах и преследовало меня всю студенческую жизнь. Группа, куда меня занесло, подобралась необычная: более половины не добрались до финишной ленточки – врачебного диплома. А начиналось так весело…

Первая встреча с преподавателем нового предмета «Социальная гигиена». Заходит тетя приятной наружности, здоровается и начинает знакомиться со студентами. «Зубок, садитесь, Маркович, садитесь. Лившиц, садитесь, Линдберг, садитесь, Разинский, хорошо, садитесь. Молодой человек, не вертитесь. Ваша фамилия? «Русский», – краснея отвечает тот. «Я не национальность спрашиваю, а фамилию!!!» Все хором: «Его фамилия – Русский!» И дальше… «Фишер, с вами я уже познакомилась раньше, садитесь и успокойтесь. С остальными и так ясно, разберусь по ходу занятий».

Евгений Табачников после сдачи экзамена по биохимии. 2-й курс

Геннадий Лившиц и Игорь Фишер остаются моими друзьями на протяжении всей жизни, а к Игорю я могу отнести в полной мере слова поэта «Мой первый друг, мой друг бесценный!». Это человек, понимающий меня с полуслова на протяжении пятидесяти лет, которому можно доверять и довериться. Что может быть дороже и важнее в жизни и дружбе? Для каждого из нас!

Так вот, вернемся к институтской поре… Староста потока, отслуживший в армии и поработавший на производстве Паша Михайлов, нещадно фиксировал все прогулы лекций. На высшем совете группы пришли к мысли устроить достойную выпивку и сгладить напряжение, грозившее некоторым из нас значительными проблемами, вплоть до исключения из альма-матер за хронические прогулы. Решили двинуть в парк культуры имени Горького, в «Пльзень», сараеобразный огромный пивзал, попить пивка. Официанты скользят, нагруженные кружками с темным и плотным, светлым и легким знаменитым чешским пивечком, они же из-под полы предлагают вяленого лещика и воблочку.

После пары кружек, закусывая шпекачками – восхитительными колбасками, толстенькими, как сардельки, но с жирком, крестообразно надрезанными с обеих сторон, горячими и шипящими, – меня как одного из самых злостных прогульщиков снаряжают за «водярой» к ближайшей станции метро. Минут через сорок, проплутав по аллеям и выходя пару раз на злачный бильярдный павильон, я повстречал грустно плетущуюся навстречу группу моих собутыльников в сопровождении дружинников и наряда милиции. Оказалось, проводился рейд для выявления «стиляг», а такие среди нас оказались. Пока мои друзья «бодались» с властью, доказывая правду-матку, замели всех. С трудом удалось избежать 15 суток ареста. Вечер надолго остался в памяти участников застолья, а водка пригодилась в качестве подарка от чистого сердца сержанту милиции, руководившему задержанием.

Телефонный звонок к нам домой. «Простите, – говорит в трубке вежливым голосом молодой человек. – Вы не подскажете, где можно найти Евгения?» «А что случилось?» – взволнованно спрашивает мама. «Дело в том, что сегодня важное лабораторное занятие по химии, изучаем растворение жидкости в жидкости. А его нет…» Прихожу домой – скандал, мол, только начал учиться и опять за свое. Прогуливаешь. Мои оправдания не принимаются. Ну как объяснить, что сегодня пятница, «пивной день» в Столешниковом переулке, а я пропускаю. Вот меня товарищи по группе и призвали «к порядку».

В нашей студенческой жизни многие позволяли себе с друзьями и в ресторан зайти, если имели при себе рублей пятнадцать. С такой суммой можно смело идти даже в ресторан первой наценочной категории. На «поесть-попить» уходило рублей десять (салат, горячее, водка, пиво, закуска, минералка). Если после трапезы вы не хотели тащиться выпимши, то можно с шиком поехать домой на… такси (1 километр – 20 копеек). А имея 25 рублей в кармане, можно было вообще «ни в чем себе не отказывать».

Самым интересным учебным событием для меня оказалось приглашение участвовать в институтской команде КВН, негласным девизом которого был и остается известный афоризм: «Умные любят дурачиться, дураки – умничать».

Известно, что студенты-медики и раньше шутили на эстраде, ставили капустники, писали песни, например гимн 1-го ММИ, существующий и поныне, где есть такие слова: «В медицине всюду будут первыми Первого МоМИ выпускники!» С важным для всех нас, его выпускников, припевом:

Уходят вдаль московских улиц ленты,

С Москвою расстаются москвичи,

Пускай сегодня мы еще студенты…

Мы завтра настоящие врачи.

Первый медицинский ковал для страны таланты союзного значения: Григорий Офштейн, превратившийся в Горина, Аркадий Штейнбок, ставший Аркановым. Пройдет немного времени, и они, забросив стетоскопы и скальпели, выберут творческую деятельность. Горин и Арканов станут известными писателями и драматургами, Лившиц и Левенбук выйдут на эстрадные подмостки в роли конферансье, создадут легендарные радиопередачи. Ну а Алик Аксельрод вместе со Светланой Жильцовой станет вести КВН, пока всерьез не займется диссертацией и вернется в профессию анестезиолога и реаниматолога.