Грезы президента. Из личных дневников академика С. И. Вавилова - Андрей Васильевич Андреев

будущем нету мечты, а настоящее – сон.

24 июня 1915

В моей халупе одинокой

         Сижу и коротаю день,

         Газет читаю дребедень,

         И скуки лень каменно[о]кой

Свою раскидывает тень

В окно июньская истома

         Вливает душную волну,

         Зовет к томительному сну

         И оглушительного грома

Не дожидаясь, я зевну

Иванов день горит и пышет

         И тишь на небе и земле

         А в золотисто-жаркой мгле

         Земля беременная дышит,

Забыв о добром и о зле

Но ночь придет и жутью странной

         Заговорите вы поля

         И ты зловещая земля

         Перед вселенною безгранной

Застынешь в страхе и моля

7 августа 1915

Осень

Как грязная сырая парусина

Повисли облака над вымокшей землей

Поля закутались туманной пеленой

И сеется дождя гнилая паутина

И словно по сырому полотну

Колотит кто-то бешено рукою

Прислушаешься к пушечному вою

И станет буднично и тянешься ко сну

Природа и война, судьбы моей извивы

Однообразно все и скучно и умрет,

О поскорей бы смерти страшный лед

Сковал ручей живой и прихотливый

13 августа 1915

В Беловежской пуще

Плачьте зубры и олени,

Смерть безумная идет

Ваши сладостные сени,

Изумрудных просек тени

Беспощадная сметет.

         Нет спасенья! Там за чащей

         Воет, мечется война

         Нет у вас мечей и пращей

         Нет у вас стрелы звенящей

         Пуща ты покорена.

О, зеленая твердыня,

Древний, дивный, мирный храм

Наблюдатель твой отныне

Обречет тебя – святыню

В дар иным, своим богам

         Твой защитник и хранитель

         Изнемог и пал от ран

         Близок злобный победитель

         Он идет в твою обитель

         И уходит рать славян.

         –

         О наивная природа

         Для чего ты отдала

         Силу всю и всю свободу

         Человеку на угоду

         И себя же обрекла

23 сентября 1915

‹…›

Угрюмых елей вечное молчанье,

Седой туман нетронутых болот…

Ты смерти слышишь ли тревожное дыханье

Давно она тебя, давно к себе зовет

 –

Осенний лес, о нежное кладбище

И смерть, и жизнь ты тайно помирил:

Весь мир прелестное, но тесное жилище,

И умерев, ты узы лишь разбил

5 октября 1915

Луна холодная, как лед

И звезды инеем сверкают,

Дремота странная витает

Зима железная идет

И сон, и смерть, и мир несет

4 ноября 1915

Жуть ночная. Тише! Тише!

Петухи поют к беде,

Тени черные везде

Слышишь, как скребутся мыши?

Вьюга серая пришла

В саван мягкий, в саван белый

Мир, как труп захолоделый

С плачем, визгом облекла

Шопот, шелест, ропот, стоны

………………………………

У истопленной пещи,

У мерцающей свечи

Критикую я Ньютона

Жизнь иль смерть, не все ль равно

Мир таинственен, как прежде

Мудрецу, или невежде

Бога узрить – не дано.

31 декабря 1915

Сомкнулся вновь таинственный овал,

Железную и рабскую кривую

Вновь шар земной вкруг солнца начертал

И новую страницу прочитал

Я книг судеб печально-огневую

1916

18 марта 1916

Безмолвной тайной мир сжимая,

Сине-серебряная ночь,

Склонясь, как мать глухонемая

Чему-то учит землю-дочь.

И смотрит дочь, не понимая.

1 мая 1916

О если б прочитать из Голубиной Книги

Грядущего нелепую игру,

Проинтегрировать увертливые миги

И крикнуть времени решительное «тпру»,

Тогда бы бросил я страницы эти,

Как старые листки календаря.

Не философствовал ни о каком предмете

И знал, что 1-го случится Января

-

И стало б тошно жить на белом свете.

12 июня 1916

Рукою пьяной типограф

Без толку на доске и складу,

Набор, раскиданный собрав,

Вдруг напечатал Илиаду

         Я от судьбы того же жду,

         Слепа она, пьяна, небрежна

         Смотрю на жизнь я безмятежно

         И ожидаю ерунду.

Sub specie aeternitatis[205]

И все и вся глупейший нуль

Нам жизнь дана зачем-то gratis[206]

И все равно: живу, умру ль.

         И если Господу угодно,

         Чтоб был я тем-то или тем

         Сыграю перед вся и всем

         Роль честно я и благородно

И, как нанявшийся актер

Играть так буду я ad finem[207]

Пока не загасят костер

И я, как пепел не остыну

17 ноября 1916

Старое[208], но сейчас вспомнилось новым и живым:

Когда я буду погибать

И жизни путь к разверстой бездне

Меня манить и увлекать

Начнет и говорить «исчезни».

         Тогда живою пеленой

         Ты ниспади передо мной,

         Италия, о, край родной!

1917–1938

Краткая биография. Продолжение. 1917–1938

В феврале 1918 г. Вавилов возвращается из армии в Москву и начинает, как мечтал, заниматься физикой – в лаборатории, организованной его прежним научным руководителем, учеником великого П. Н. Лебедева, П. П. Лазаревым. Лаборатория эта была прямой наследницей бывшей Лебедевской лаборатории. Лазарев, избранный еще в марте 1917 г. академиком, развернул при советской власти активную научно-организационную деятельность. Он занимался материальной помощью ученым, создал при Наркомздраве рентгеновскую лабораторию (в которой, в частности, делали рентген В. И. Ленину (1870–1924) после покушения на него Фанни Каплан (1890–1918)[209]), основал выдающийся журнал «Успехи физических наук», организовал картографирование региона Курской магнитной аномалии. Помимо прочего, Лазарев также преподавал в Московском высшем техническом училище и взял Вавилова туда на работу ассистентом. Позднее Вавилов