Московский Монмартр. Жизнь вокруг городка художников на Верхней Масловке. Творческие будни создателей пролетарского искусства - Татьяна Васильевна Хвостенко

Тем временем Андрей окончил ВГИК – он увлекался кино; подрос и Павел. Он окончил МСХШ им. Сурикова и рано женился; у него родилось четверо детей. Павел изменил живописи, пошел по другому пути; он стал глубоко верующим человеком.

Умерла Татьяна Николаевна. Ее смерть тяжело отразилась на жизни и творчестве Петра и Александра – они совсем замкнулись друг на друге и нигде не показывались. А если и выходили в люди, то «друзья»-художники не очень-то их и жаловали. Но братья не изменяли своим взглядам и привычкам. Я им тоже в последнее время как-то перестала звонить. И вот уже умер и Саша – человек, к которому я в молодости была неравнодушна…

А Петя? Я как-то встретила его у своего дома, но он меня не узнал.

В 1998 году вся Масловка всколыхнулась: Зураб Церетели, президент Академии художеств, сделал широкий жест и предложил принять шестьдесят человек в Российскую академию художеств. В их число попали Татьяна Назаренко, Наталья Нестерова, Игорь Абросов. Среди них были и Петя Смолин, и многие другие ученики МСХШ. Я позвонила Пете, поздравив его не только с «академиком», но и с прекрасной выставкой, которая проходила в это время в частной галерее «Плеяда». Там экспонировались работы, созданные им еще вместе с Сашей. Они посвятили ее зверям. Основой выставки был петух, который экспонировался в Манеже и вызвал бурю негодования у многих масловцев. Эта «Звериная выставка» сделана в лучшие годы жизни и творчества братьев Смолиных. Я рада, что все эти картины купил русский меценат Николай Васильевич Шутов. Дай Бог, чтобы у них была вторая долгая жизнь.

Поговорив с Петей, я поняла, что Сашу ему никто не заменит.

– Сейчас у меня единственная радость, – сказал Петя, – маленький Антон, сын Паши. Хотя у него есть еще и дочери, но только Антон, который часто остается со мной, может помочь мне заглушить боль утраты.

Петя спросил, можно ли посмертно присвоить Саше звание академика. Я не знала, что ему ответить… Мне было грустно, что художники в годы развития демократии в России приняли «подачку» от Академии в конце своего творческого пути, когда они уже, увы, стали старыми и беспомощными. Так называемое почетное звание академика – просто штамп.

Прошло время, и жизнь расставила все на свои места. Теперь очевидно, что братья Смолины останутся в истории искусства 50–70-х годов – их произведения уже стали классикой.

Несчастливая дача

Борис Павлович Малиновский жил в Песках на бывшей даче художника-портретиста Соколова, ученика Репина (к сожалению, я не помню его имени и отчества). Соколов, построив этот двухэтажный красивый дом, вскоре умер, а дачу завещал своей молодой любовнице Фросе, статной синеглазой блондинке с лицом аристократки, которую подобрал буквально на улице во время раскулачивания. Сначала на лето она сдала дачу Александру Александровичу Осмеркину, а потом в ней поселился Малиновский. После его смерти Фрося продала дачу и уехала из Песков навсегда.

Папа всегда уверял маму, что эта дача несчастливая, «тяжелорукая». В ней, по его уверению, случаются несчастья. И папино предсказание вскоре сбылось. Дачу купил мой педагог по МИПИДИ, профессор, ученик великого Матвеева, Владимир Иванович Дерунов.

Трагедия произошла, когда арестовали старшего сына Владимира Ивановича, Мишу, за связь с диссидентами, в частности с Андреем Синявским. Миша был приговорен к 10 годам тюрьмы. Его отца-профессора, заведующего кафедрой МИПИДИ, после этого исключили из КПСС и лишили званий. Хотя на суде отец отказался от Миши и публично проклял своего непутевого сына, никому это не помогло. Младший сын Деруновых, Володя, принял сторону родителей. Вскоре умер отец, а за ним и мать. Миша и Синявский, не отсидев положенного срока, были выдворены за границу. Я узнала, что еще в тюрьме Миша полюбил красивую умную девушку, которая, разделив его судьбу, уехала с ним во Францию, где они и сейчас живут вместе. На похороны своих родителей Миша не приезжал, по-видимому, не смог пережить проклятия родителей. Не общается он и с братом.

Семейство Эйзлер

Помню, как к нам в гости на Масловку еще до войны приходила пианистка Елизавета Ефимовна Эйзлер. Эта организованная, собранная худенькая женщина покоряла всех своей по-детски непосредственной, застенчивой улыбкой, а ее мелодичный, как колокольчик, смех звенел и переливался в наших небольших комнатках.

Мама говорила, что Елизавета однажды упала и сломала обе руки. После этой травмы она не могла выступать в концертах, хотя, когда она к нам приходила, папа всегда просил ее сыграть Первый концерт Чайковского. Рояль занимал почти всю комнату. На импровизированный концерт собирались наши старые друзья: Георгий Нерода с женой, Михаил Черемных, Мария Исааковна Ромм с сыновьями Шурой и Мурой (Мура – это в будущем знаменитый кинорежиссер Михаил Ромм). Они приезжали с Корнеем Чуковским, другом Елизаветы Ефимовны, и Абрамом Ефимовичем Эйзлером.

Ефим Эйзлер

Елизавета и Абрам Ефимовичи были детьми скрипача Ефима Эйзлера, и музыка составляла неотъемлемую часть жизни их семьи. Ефим дружил с Витольдом Португаловым, основателем русской скрипичной школы. Оба они были выходцами из знаменитого класса профессора Леопольда Ауэра – одного из центров мирового скрипичного искусства. У Ауэра учились такие известные музыканты, как Е. Цимбалист, Я. Хейфиц, М. Полякин, его занятия посещали А. Глазунов, С. Рахманинов, Р. Глиэр.

Эйзлеры были родом из Полтавы, их предки жили здесь с конца XVIII века. Полтавская губерния считалась самым экологически чистым местом на Украине. Замечательный климат, жаркое сухое лето и сравнительно мягкая зима, девственные леса, плодородная земля, сочные пастбища и луга, а также целебный воздух, способствовавший долголетию, привлекали сюда богатое русское купечество, видевшее возможности края. Продукты из Полтавской губернии высоко ценились в Петербурге – в столицу завозили муку, сахар, молочные продукты, воск, мед.

Дом Эйзлеров был всегда открыт для всех, здесь устраивались музыкальные концерты, кукольные спектакли. А когда играл Ефим, в доме собиралась интеллигенция не только города, приезжали и из окрестных имений – писатели, художники, музыканты. Постоянным гостем Эйзлеров был Владимир Галактионович Короленко, большой почитатель и знаток музыки. Он еще с Петербурга поддерживал теплую дружбу с Ефимом, часто бывал на концертах Петербургского императорского оркестра, где Эйзлер был первой скрипкой. Еще Эйзлеры дружили с семьей Александра Саца, отца композитора Ильи Саца и Наталии Сац, – они жили в окрестностях города Чернигова.

Летом вся семья Эйзлеров собиралась в Полтаве. Часто в Полтаву приезжал брат Ефима, петербургский адвокат, известный своей работой у знаменитого химика Дмитрия Ивановича Менделеева. За успешное проведение различных процессуальных дел, в том числе правовых, связанных с приоритетом создания Периодической системы, ему отписали много земли, в частности и в Крыму, где разрабатывались мраморные залежи. Он был очень богат и занимался благотворительностью – так, он финансировал кружок, организованный Митрофаном Петровичем