О годах в дипломатии с долей сарказма - Владимир Ельбаздукович Ваниев

свои минусы – все на виду, так и плюсы, вроде того, что произошло.

Следствием популярности были не только упомянутые знаки внимания, но и неожиданные запросы. Так, мои сотрудники сообщили мне о поступившей из редакции одного из белградских СМИ просьбе прислать мой послужной список.

Поскольку скрывать мне было нечего, я дал указание направить запрашиваемую справку.

Ланч с олигархом

Замечу, что в Черногории я с вышеупомянутым олигархом не встречался, но припоминаю встречу с ним в свое время в Вене. Случилось так, что нас с послом пригласил на ланч австрийский бизнесмен и при этом бывший министр внутренних дел страны. Ланч состоялся в ресторане отеля «Палац (Дворец) Шварценберг». Четвертым участником ланча был президент группы «Сибирский алюминий» (так в визитке) Олег Дерипаска, в то время еще не столь известный будущий олигарх. На протяжении всего ланча он долго и нудно на английском с достаточным вокабуляром, но с плохоньким прононсом рассказывал о своей фирме. Цель того ланча мне до сих пор не понятна.

Не отходя от темы. Удивили продемонстрированные не так давно по ТВ кадры, отснятые на яхте олигарха, где он пребывает в компании с девицей, именуемой Рыбка. По мне это не рыбка, а скорее мартышка. На набережной в Геленджике с такими предлагают отдыхающим сделать фото на память. Будь у меня столько бабла… А впрочем, и без него были поприличнее, одна, например запечатлена на обложке польского молодежного журнала (храню в личном архиве).

Отпрыск Шварценбергов

В контексте упомянутого рода Шварценбергов припомнился еще один момент, связанный с ним.

Дворец – отель Шварценбергов – один из многочисленных объектов, владельцем которого в рамках ревиндикации стал потомок рода – Карел, дважды министр иностранных дел Чехии и при этом – злейший русофоб.

Будучи посланником в Вене, я получил приглашение на прием по случаю открытия сьюта в отеле Шварценберг. Представившись гастгейберу, я увидел похожую на оскал улыбку на его аристократическом лице, в связи с чем предпочел общаться с другими гостями.

В этот момент ко мне подошла высокая дама – брюнетка восточного типа, которая, представившись, оказалась супругой посла Иордании. Внимательно изучив меня взглядом, она учинила подробный допрос, кто я и откуда конкретно из России. Выбив из меня показание, что я осетин, она с гордо поднятой головой заявила: «А я – черкешенка». Дальнейшая беседа носила вполне дружественный характер, в ходе которого она сообщила, что ее дети полностью сознают свою нацпринадлежность и горят желанием посетить родину предков.

Вскоре после этого мне довелось встречать прибывшего в Вену Премьер-министра Республики Адыгея Мухарбия Хаджиретовича Тхаркахова. Я рассказал ему о пожеланиях его ближневосточных земляков и попросил, в случае обращения, оказать возможное содействие.

Вызов на ковер

История, или вернее истерия, связанная с КАПом, завершилась моим вызовом в Белград на встречу с прибывающим туда заместителем Министра иностранных дел с целью дачи письменных разъяснений относительно моей войны с американцами. Потратив на объяснительный опус всю ночь, я наутро вылетел в Белград.

Прибыв в Посольство, я узнал, что высокая инквизиция ожидает меня в гостевой комнате, куда и направился. Войдя в помещение, припомнил героя произведения своего любимого писателя – подпрапорщика Краузе и доложил:

– Генконсул Ваниев пришел умереть под знаменем.

Смягчив атмосферу разбора полетов, зачитал свою пятистраничную объясниловку, после чего спросил:

– Вещи собирать?

В ответ было сказано, чтобы возвращался на работу и помнил, с кем имею дело.

Белград

Периодически, раз в месяц, мне приходилось летать в Белград, посещать Посольство, отчитываться, получать средства для обеспечения деятельности Генконсульства. Поскольку эти процедуры не занимали много времени, а в Посольстве общаться было не особо с кем, я с пачкой долларов в кармане отправлялся гулять по улицам сербской столицы.

Удручающее впечатление производили руины зданий, подвергшихся бомбардировке авиацией НАТО в 1999 году, в первую очередь Минобороны. Удивило, вопреки ожиданиям ярко-красочности южного колорита, черно-серое преобладание тонов в одеянии белградцев. Я в своем светлом пиджаке выглядел на этом фоне как белая ворона.

Во время одной из таких прогулок, проходя мимо Посольства США, заметил большую очередь у входа. Как выяснилось, это были не посетители Консульского отдела, а гости, приглашенные на прием по случаю национального праздника США. Впоследствии в беседах с сербами подкалывал их на эту тему:

– Если бы бомбили мою страну, я бы не стоял два часа в очереди на прием к совершившим это, чтобы съесть сосиску в тесте и запить кока-колой. (По собственному опыту знаю, что американские приемы отличаются массовостью приглашенных и крайней убогостью угощения).

Надо признать, что и сербы не оставались в долгу, не скрывали своей горечи по поводу поведения Москвы в тяжкий для них период, прямо называя его предательством. При этом подчеркивали, что эти претензии обращены не к России и ни в коем случае к российскому народу, а исключительно к тогдашнему правителю.

Самому же запомнился прием в Посольстве Белоруссии по приглашению Посла В.А. Мацкевича. Среди приглашенных выделялась немолодая, весьма элегантная дама в брючном костюме. Оказавшись в кругу ее собеседников, узнал, что это Радмила Караклаич. Представившись, высказал искренние комплементы, напомнил, что ее, а также Джорджи Марьяновича знали и любили во всех уголках Советского Союза. Эти признания, как было видно, пришлись по душе звезде эстрады недавнего прошлого.

На пути к независимости

Главным событием в период моего пребывания в Черногории стал, естественно, упомянутый референдум по вопросу отделения от Сербии. Как известно, дипломат – это человек, который может предсказать ход развития событий на год вперед, а если прогноз не сбудется – объяснить, почему это не произошло.

Подобная задача стояла и передо мной накануне референдума. Решать ее было непросто, поскольку в национальном составе Черногории значительное число составляли сербы, не желавшие отделения. В этом вопросе их поддерживал и Митрополит Амфилохий. Но справиться с ней мне удалось.

Сделанный мной прогноз итогов референдума, о котором я информировал Центр, оказался верным. Большинство участников референдума высказалось за независимость. В этом стремлении черногорцев поддержали представители нацменьшинств – албанцы, хорваты, что и определило итоги референдума.

Надо признать, что референдум привлек к себе повышенное внимание не только в Европе, за ее ходом следило большое количество наблюдателей, в том числе из России – от Совета Федерации. Накануне его проведения на беседу ко мне напросился спецпредставитель ЕС Мирослав Лайчак, интересовавшийся нашими прогнозами. Удивил меня не столько его визит, сколько сопровождавшая его солидная охрана в штатском.

Признание

Вскоре после референдума мною из Посольства в Белграде