Филипп VI. Первый из Валуа - Кристель Балуза-Лубе

его предшественники, король также прибегал к помощи кредиторов, иногда близких ему людей или советников. Иногда он также брал ссуды у ростовщиков из Каора, евреев и ломбардцев. Начиная с XIII века эти три группы специализировались на процентных ссудах. Ломбардцы, итальянские купцы, в основном, но не только, происходившие из Ломбардии, действовали на международном уровне, торгуя французскими и фламандскими товары и поставляя на рынки и ярмарки специи, шерсть, шкуры, кожи и красители. Будучи специалистами по работе с деньгами, они постепенно специализировались на валютных и банковских операциях, таких как депонирование средств, перевод денег из одного места в другое, коммерческий кредит и процентные ссуды. В то время ломбардцы были основными поставщиками средств для королей и принцев, и иногда объединяясь в компании, такие как Барди и Перруци из Флоренции, Скарампи из Асти, Толомеи из Сиены и многие другие. Однако ростовщичество осуждалось в том числе и Церковью. В 1311 году Вьеннский церковный Собор напомнил государям, что допускать подобный вид деятельности в их владениях — грех. Поэтому короли с мнимым лицемерием регулярно принимались лишать банкиров свободы и изгонять их из страны. Под предлогом благочестия, используя каноническое правило, они на самом деле получали значительный приток денег, поскольку имущество изгнанных подвергалось конфискации, а непогашенные долги списывались. В итоге была принята идея о том, что ростовщики должны периодически возмещать ущерб за свою запрещенную практику, несмотря на то, что короли и принцы без колебаний прибегали к их услугам. Ростовщики стали незаменимыми для значительной части населения и часто продолжали кредитовать некоторых подданных королевства находясь за границей.

Филипп взошел на престол по истечении срока действия разрешения, данного евреям на проживание в королевстве. Людовик X фактически вернул их в 1315 году, после изгнания, предпринятого его отцом в 1306 году, в обмен на уплату налога, но на ограниченный срок — двенадцать лет, плюс годичная отсрочка. Новый король не стал ни продлевать это право на проживание, ни отдавать четкий приказ об изгнании. Это тем более удивительно, что, помимо экономических, существовали и политические причины: принятие законов о евреях было для королей способом утвердить свой авторитет и власть[344]. Возможно, в тот момент король и его советники были поглощены разрешением династического кризиса. Наконец, 12 января 1330 года Филипп обнародовал ордонанс против ростовщиков, в котором приказал конфисковать имущество тех, кто проживает в пределах границ королевства. Кроме того, должники освобождались от четверти долга, но должны были выплатить агентам короля, бальи или сенешалям, оставшиеся три четверти, которые изначально причитались их кредитору[345]. В феврале 1347 года король приказал арестовать всех итальянцев, занимавшихся ростовщичеством (12 февраля), затем изгнать их из страны (20 февраля), а затем конфисковать все их имущество. Именно война нанесла серьезный удар по этим банкирам, особенно ломбардам: две великие флорентийские семьи, Перуцци и Барди, разорились в 1343 и 1345 годах соответственно, после того как предоставили безумную сумму денег английскому королю, который не смог (или изначально не собирался) их вернуть.

Среди других решений, которые Филипп и его финансисты рассматривали для улучшения состояния казны, была конфискация (с 13 февраля 1347 года) доходов клириков, проживающих за пределами королевства[346]. Чистка 1346–1347 годов также позволила королю в некоторой степени поправить дела за счет конфискации имущества обвиняемых и денег, выплаченных за их освобождение. Подготовка к крестовому походу также послужила поводом для взимания десятины с Церкви. Как только проект был отменен, Филипп попросил Папу разрешить ему оставить собранные суммы и использовать их для войны против Эдуарда III. В письме от 4 апреля 1337 года Бенедикт XII ему отказал, призвав вместо этого заключить с английским королем мир, но в итоге 20 июня 1344 года Климент VI освободил короля Франции от возвращения этой десятины[347].

Филипп также попросил своих вассалов профинансировать крестовый поход и посвящение в рыцари принца Иоанна в 1332 году. Существовали исключительные ситуации, когда каждый вассал должен был оказать финансовую помощь своему сеньору: отъезд сеньора в крестовый поход, замужество его старшей дочери, посвящение в рыцари его старшего сына и выкуп, если сам сеньор был взят в плен. Это было известно как "помощь в четырех случаях". Во время правления Филиппа совпадение войны, проекта крестового похода, брака его дочери Марии и посвящения в рыцари Иоанна вызвало недовольство. Надо сказать, что выплата таких крупных сумм, распределенных на несколько этапов, сильно отягощала финансы плательщиков, поэтому в 1337 году эти деньги все еще собирались[348]. Жители сенешальства Каркассона отказались оплачивать посвящение в рыцари принца Иоанна, сославшись на то, что этот сбор, основанный на обычном праве, на них не распространяется, поскольку они руководствуются писаным правом. Поэтому они заявили, что освобождены от уплаты[349].

Перед лицом этих мер и вызванного ими неприятия, взимание налогов стало наиболее эффективным решением, и царствование Филиппа стало важной вехой в создании налоговой системы[350]. Начало войны во многом этому способствовало, поскольку налог был чрезвычайным, то есть исключительным, ограниченным во времени и связанным с военными потребностями. Впоследствии этот налог стали называть эдами (aide, помощью), поскольку он задумывался как временная субсидия, на которую подданные соглашались, чтобы помочь королю. Эти чрезвычайные сборы, не входившие в обычную налоговую систему, должны были вводиться с королем. В Средневековье существовало два вида прямых налогов. Либо так называемый подушный налог (capitation), взимавшийся с человека или фуаж (fouage) с очага/домохозяйства без различия состояния или дохода, но при этом было довольно сложно предсказать, сколько денег будет собрано. Сумма, подлежащая сбору, устанавливалась заранее и распределялась, как правило, в зависимости от богатства плательщиков. Король предпочитал именно этот тип налогов, так как они были наиболее эффективны[351]. Эти прямые налоги взимались как с крестьян, так и с горожан. Дворяне и церковники освобождались от их уплаты, поскольку оказывали услуги обществу по иному: первые — военной службой, вторые — духовным окормлением. При этом духовенство, как мы уже говорили, также вносило свою лепту через уплату десятины. Прямые налоги распределялись выборными должностными лицами, назначаемыми королем, и собирались королевскими агентами, за исключением Лангедока, где распределением и сбором налогов занимались провинциальные ассамблеи.

Косвенные налоги, взимавшиеся при перевозке и продаже товаров, имели то преимущество, что затрагивали большее число налогоплательщиков и взимались на ежегодной основе. Они были известны как эды (aides) или габель (gabelles), хотя последний термин зачастую относился к налогу на соль, цена на которую, с 1315 года, устанавливалась королем. В 1338–1339 годах, например, с парижан взимали ряд налогов на войну: четыре денье с ливра за продажу кожевенных товаров и торговлю корой, используемой для дубления; налог на торговлю маслом и еще один — на продажу сукна. В общей сложности парижане должны были заплатить королю 32.000 ливров[352].

Прежде чем взимать эти налоги, король должен был получить на это согласие налогоплательщиков.