Маньяки Японии. Убийцы страны харакири, самураев и саке - Юми Мацутои

которой существовали японские мужчины, вообще напоминает идеальную полиаморию.

В сюнге гендерная идентификация не всегда была очевидной и нередко становилась не такой уж и важной. Специалист по Японии Джошуа Мостоу говорит, что если вы видите на гравюре двух сношающихся мужчин, именовать их просто «геями» будет некорректно. На тот момент в Японии существовала более сложная, чем банальные бинарные конструкции, система гендерных ролей.

На гравюрах можно встретить множество самых неожиданных аллегорий и безжалостных метафор. Так, на иллюстрации «Сон жены рыбака» из серии «Юные сосны» Кацусики Хокусая ама (девушка, ныряющая за жемчугом) совокупляется с осьминогом — существом, символизирующим в японской культуре оргазм. Онна Дарума, женское воплощение основателя дзен-буддизма, плывет по реке на грибе-фаллосе (опять же традиционная образная параллель).

Тануки (енотовидные собаки-оборотни из японского фольклора) используют свои тестикулы или мошонку как крышу от ливня, для ловли рыбы или в драке с соплеменниками.

Нередко художники прибегают к приему уподобления, или митатэ, который представляет собой наглядный синтез прошлого и настоящего, бренного и вечного, когда древние персонажи встраиваются в современную, часто сиюминутную мизансцену.

Восприятие самой сексуальности и того, что возбуждает, в Японии иное. На гравюрах практически нет изображений полностью нагих людей. Жителей Страны восходящего солнца провоцировали и будоражили детали, когда пикантная ситуация видна не сразу: оттопыренные уши, чуть приоткрытая шея, ступни напоказ, изящные пальцы. Единственное, что вы точно не пропустите, — так это гипертрофированные грандиозные гениталии (и женские, и мужские), которые выглядят так, будто кто-то хотел накачать колесо грузовика, но перепутал.

Однако не все картины столь одиозны. На гравюрах запечатлены как огромные фаллосы, телесная эквилибристика, эякуляция, так и нежное блаженство, явно выразившееся на лице. А еще безусловное обоюдное согласие и любовь — это отличает японскую живопись от западной: женщина в сюнге — далеко не всегда пассивный объект страсти.

Закрытая Страна восходящего солнца сама вырабатывала свои поведенческие установки. Пока ее не открыли европейцы.

В западной истории сексуальная этика и христианская религия переплелись настолько крепко, что отношение к эросу как к греху стало догмой: с появлением новой веры сексуальность постепенно подавлялась, а к концу III века и вовсе оказалась под запретом. Затем наступило Средневековье с его идеализированным аскетизмом. В эпоху Реформации этот храм целомудрия пошатнулся, но в результате снесло лишь крышу. И наконец, пришел XIX век с пуританско-репрессивной моралью, где чего ни коснись, все превращается в разврат, а деяния типа мастурбации считаются психическим заболеванием.

Для японцев секс как таковой не был чем-то постыдным. Даже больше — они относились к нему с юмором. Из-за долгой изоляции христианская экспансия морализаторства страну не коснулась. Но в середине XIX века военная эскадра США под командованием Мэттью Перри прорвала плотный занавес, отделявший Японию от остального мира. Откровенность и сатиричность половой жизни вызывали одновременно восторг и ужас у иностранцев.

Добропорядочные христиане были шокированы реалистичностью деталей и фантастическими пропорциями половых органов, изображенных на картинах.

Чтобы «догнать» западную цивилизацию, в 1872 году новая администрация императора Мэйдзи приняла законодательство о цензуре: сюнгу официально запретили, ее производство начали всячески пресекать (хотя подпольно оно продолжалось). Гомоэротические темы также стали аморальными и непозволительными.

Конечно, в европейских художественных произведениях можно найти картины пикантного содержания, но они просто блекнут на фоне сюжетов, изящества и легкого отношения к сексу самих японцев. Эдмон де Гонкур в своей книге про Хокусая пишет, что в западной культуре существовало религиозное и мистическое измерение любви и секса, в то время как в Японии оно совершенно земное и естественное. Это такая же сфера человеческого бытия, часть повседневности, как чистка зубов по утрам (только реже) или похмелье после большой дозы саке. Сюнга не была уникальна — она была радикальна.

Но для европейских художников никакого запрета не существовало. Волна японской живописи накрыла выдающихся мастеров: Ван Гога, Эдуарда Мане, Эгона Шиле, Поля Сезанна, Густава Климта и многих других. Изменилась сексуальная мораль, а вместе с ней сюжеты картин и способы изображения. Импрессионисты, экспрессионисты, художники ар-нуво стали миссионерами стиля укиё-э, а увлечение им получило наименование «японизм». Модернисты напрямую не копировали «весенние картинки», у них мы не найдем шокирующих аберраций, но культурное влияние очевидно.

Сексуальная революция XX века изменила взгляды социума на интимную сферу, а уровень толерантности к тому, что раньше считалось девиантным, вырос. Для ломки традиционных норм и формирования новых прогрессивных установок потребовалось много десятилетий. В японской культуре к этому пришли столетия назад.

Глобализация, связавшая нас информационным клеем, вынесла на поверхность современное эротическое искусство Страны восходящего солнца — хентай, который будоражит и заставляет краснеть как лицо, так и экран не меньше, чем сюнга 150 лет назад.

Мы можем по-разному относиться к японской сексуальной традиции.

Кто-то считает такое творчество высоким искусством, кто-то — дешевым порно, кто-то — свободой, которую западному человеку не удалось постичь.

Важно другое: этот культурный феномен позволил нам преодолеть многочисленные барьеры сексуальных стереотипов.

Кажется, «мир мимолетных наслаждений» во всем его разнообразии не так уж плох!

Налейте мне бокал вина.

Японские извращения: от шибари до секса с осьминогом

Япония всегда была одной из самых загадочных стран планеты. Внешняя замкнутость, обособленность, стена целомудрия и эмоциональной холодности — чуть ли не визитная карточка этой страны. Но, как и все в этом мире, у Японии есть тайная жизнь. Японские извращения — явление, которое, как свеча, манит мотыльков-туристов со всего света.

Все то, что повсеместно находится под запретом, в Японии цветет буйным цветом. Причем многие вещи имеют статус традиций и не вызывают возмущения. Да вообще, в Японии мало что вызывает негодование граждан, в отличие от жителей пуританской Европы.

Ёбаи

Традиция Ёбаи восходит к периоду Эдо (1603 год). Была распространена в сельской местности. Заключалась она в ночном проникновении мужчины в дом девушки. Непременным условием было полное обнажение мужчины, иначе его могли принять за вора. Наказание за воровство было жестоким. Так что «крадущийся в ночи» должен был быть «в чем мать родила».

Проникновение в комнату дамы было с определенной целью: занятие сексом. Причем делалось это частенько с согласия родителей, которые оставляли дверь открытой. Возможная беременность никого не пугала. Здесь было два варианта развития событий: брак или же статус матери-одиночки. Причем, согласно японским традициям тех времен, незаконнорожденный становился не внуком, а сыном родителей. Поскольку фамилий в Японии у крестьян в те времена не было, то проблем с принадлежностью и статусом ребенка не возникало.

Что касается брака, то частенько ёбаи было некоторой прелюдией к женитьбе. Родители делали вид,