Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Ознакомительный фрагмент

Р.Рождественский: «Чтобы объективно подойти к этим песням обязательно нужно учитывать своеобразное модное поветрие 50 — 60-х годов. Мой товарищ Е.Евтушенко, с которым я входил в литера­туру, сказал о нем так: «Интеллигенция поет блатные песни». Оче­видно, эта невеселая образность шла еще от военного нашего по­коления, когда во всех дворах звучали «мурки» и «гоп со смыком». Но, заметьте, выросшие дети не стали от этого хуже. А песни дет­ства вспоминаются теперь с улыбкой, как что-то далекое, навсегда ушедшее. Его песни чем-то похожи на роли. Роли из никем не по­ставленных пьес. Пьесы с такими ролями, конечно, могли появить­ся на сцене. Пусть не сегодня, так завтра. Но ждать завтра Высоц­кий не хотел. Он хотел играть эти роли сегодня и немедленно. Он торопился жить».

Очень ревностно относится Людмила Абрамова к понятию «блатные песни Высоцкого»: «Там нет никакой стилизации — это блатные песни! Даже грешно противопоставлять Володины песни натуральным блатным!» Известный высоцковед В.Новиков автори­тетно опровергает такое мнение: «Спутать песни Высоцкого с «блат­ными» может ухо очень тугое. Перевоплощаясь для эмоциональ­ной наглядности и социальной остроты в нарушителей закона, ав­тор, однако, никогда не терял ощущения границы, не растворялся в героях-преступниках полностью. Сатирический смех Высоцкого очень далек от однозначной туповатости блатного фольклора, где ни тонкий юмор, ни ирония и не ночевали! Путать Высоцкого с его криминальными героями — все равно что ненавидеть артиста, из­вестного по ролям отрицательных персонажей».

Действительно, в блатном фольклоре романтизировался пре­ступный мир, а в песнях Высоцкого эта среда и ее герои высмеи­вались. И молодежь увидела, что нет никакой блатной романтики, что все это отвратительно и страшно. Оказывается, что женщины в том мире такие, с которыми «спать ну кто захочет сам», «това­рищ» может продать и «за все сказать», что «в лагерях — не жизнь, а темень-тьмущая», там «каждый день мордуют уголовники, а глав­ный врач зовет к себе в любовники»; и это так далеко от дома, что «шпалы кончились и рельсов нет», а впереди целых «семь лет си­невы» и «передач не видеть как своих ушей»... И выясняется в кон­це концов, что променял ты «на жизнь беспросветную несусветную глупость свою».

И еще, блатные песни сочиняют блатные, а ранние песни Вы­соцкого — это песни, сочиненные молодым талантливым поэтом, никогда не сидевшим за решеткой. Его тексты были намного ин­формативнее, наполнены интересными мыслями, с быстрой сменой ассоциаций в отличие от примитивной тюремной лирики. Все его песни были с подтекстом, который не воспринимался людьми, мыс­лящими прямолинейно. Он не клеймил и не романтизировал мир «блатных», а настойчиво «милость к падшим призывал», пытаясь понять этот мир и сделать его понятным обществу. Это были про­изведения двадцатилетнего юноши, участника студенческих капуст­ников, упражнявшегося в создании юмористических, «хохмаческих» сочинений. Своими ранними песнями Высоцкий стремился самоут­вердиться в глазах друзей-приятелей, быть популярным — пусть не очень дорогой ценой, но, во всяком случае, немедленно.

Б.Окуджава: «Я знаю множество примеров, когда так называе­мые блатные песни Высоцкого не любят не только интеллигенты, но и настоящие блатные. Они их не понимают, эмоционально ничего не испытывают: ведь для понимания таких песен нужны чувство юмо­ра, способность к некоторому остранению, дистанции».

Некоторые критики будут искать в текстах Высоцкого и при­митив, и бездумность, и сентиментальные нотки. Да, возможно, все это там есть, но надо еще суметь отделить автора песен от героев этих песен. Герои, которых и героями-то неловко называть, — кри­минальные или полукриминальные субъекты, изливающие свои за­скорузлые души на характерном для них жаргоне. Но у Высоцко­го они получались такими сочными, правдоподобными, что их лег­ко принимают за реальных уголовников-стихоплетов, а стилизации Высоцкого — за реальные блатные песни, рожденные на нарах или в какой-нибудь «малине».

Через десять лет на одном из своих концертов Высоцкий ска­жет: «Я не считаю, что мои первые песни были блатными, хотя там я много писал о тюрьмах и заключенных. Мы, дети военных лет, выросли все во дворах, в основном. И, конечно, эта тема мимо нас пройти не могла: просто для меня в тот период это был, веро­ятно, наиболее понятный вид страдания — человек, лишенный сво­боды, своих близких, друзей...

Эти песни принесли мне большую пользу в смысле поиска фор­мы, поиска простого языка в песенном изложении, в поисках удачно­го слова, строчки. Но поскольку я писал их все-таки как пародии на блатные темы, то до сих пор это дело расхлебываю. Я от них нико­гда не отмежевываюсь — это ведь я писал, а не кто-нибудь другой! И я, кстати, всегда пишу все, что хочу... А в общем, это юность, все мы что-то делали в юности; некоторые считают, что это предо­судительно, — я так не считаю. И простоту этих песен я поста­рался протащить через все времена и оставить ее в песнях, на ко­торых лежит сильная, серьезная нагрузка...»

Этот «наиболее понятный вид страдания» наложил отпечаток на все творчество Высоцкого, включающее, наряду с «блатной» те­мой, военную, историческую, спортивную, морскую, сказочную и другие. Построение сюжета, образность, язык поэта были вырабо­таны в «блатной» песне, и многое в последующем творчестве име­ло «гулаговский подтекст».

Тогда в 63-м люди не знали, что песни, которые они слуша­ют, — это песни Владимира Высоцкого. Тогда было время песен, и слушатели еще не очень разбирались — кто есть кто: Визбора пу­тали с Окуджавой, того, в свою очередь, — с Городницким. И такая путаница продолжалась довольно долго.

Качество записи иногда было ужасным, появилось множест­во подделок «под Высоцкого», против которых автор решительно протестовал: «Хочу сказать, что если вам когда-нибудь попадут­ся записи, где, во-первых, неприличные слова, во-вторых, такая де­шевая жизненная проза, то сразу можете считать, что это пес­ни не мои».

Это в какой-то мере способствовало не всегда хорошей славе исполнителя, его имя обрастало слухами, сплетнями, мифами. От­сутствие достоверной информации многим мешало оценить по дос­тоинству ранние произведения поэта. Позднее специалисты оценят их как поэтические шедевры, так четко выписан в них сюжет каж­дой истории, так близки произведения Высоцкого к фольклору.