Дорогой мужества - Д. Хренков

прошла вдоль губ. Пока сандружинница делала перевязку, Крылов наблюдал за ходом боя. Он видел, как Герман повернул отряд вправо, в обход деревни между огородами и кустарником. Крылов понял замысел комбрига: вести бригаду этой новой брешью под прикрытием дыма горящих построек, там, где, по-видимому, нет огневых точек противника.　

Не имея возможности отдать приказание устно (рот забинтован), Крылов написал записку командирам 1-го и 2-го полка, чтобы они взяли правее — шли следом за штабом и службами. Своего вестового Синельникова послал к Герману с докладом: «Замысел понят; какая требуется помощь?»　

У околицы начальник штаба встретил возвращавшегося Синельникова, раненого, напуганного.　

— Худяков прорвался… Штабной отряд повел раненый Гвоздев… Комбриг убит!.. — доложил вестовой.　

Крылов вздрогнул, хотел спросить, где тело Германа, но тотчас увидел непонятное: Ярославцев вел свой полк левее, к пригорку, под минометно-пулеметный огонь немцев. Посланный к нему связной с запиской, очевидно, погиб…　

Выход из окружения полков Ярославцева и Синяшкина сопровождался большими потерями; 3-й полк, вышедший за Житницы, мог бы ударить по немцам с тыла или фланга, но там не знали, что творится в деревне. Вышел из строя Худяков — ранены обе руки; ранен в ногу комиссар полка Ступаков…　

Соединились за Житницами — у большака, на опушке леса. Крылов спросил запиской: «Где тело комбрига?» Никто вразумительно ответить не мог. На поле боя была срочно послана группа разведчиков.　

Германа нашли в огороде. Две вражеские пули пробили ему голову навылет, накрест — в лоб и висок. При комбриге — нетронутые планшет с картой, треугольник с сантиметровой насечкой, маузер. Рядом лежала его излюбленная кавалерийская фуражка…　

Уже рассветало. Несли Германа на виду у гитлеровцев рискованно, а тут еще началась сильная стрельба за деревней, где находилась бригада. Разведчики были вынуждены ползти по-пластунски и тащить на спине тело комбрига. Спрятали его в заболоченном кустарнике, охраняли весь день и только на другую ночь доставили на телеге в бригаду, отошедшую в чащу　леса.　

9 сентября день выдался пасмурным, накрапывал дождь. Бригада, построившись, прощалась с комбригом. Партизаны плакали… Гроб с телом Германа внесли в самолет, прилетевший из тыла. Самолет поднялся, взял курс на Валдай…

Война продолжалась. Помогая фронту, усилила свои удары по врагу и армия ленинградских партизан. Ее 3-я бригада с именем легендарного комбрига на знамени вела бои за свободу и независимость нашей Родины.

Н. Алексеев　

ОХОТНИК ЗА БОМБАРДИРОВЩИКАМИ

Когда началась война, Васе Харитонову было девятнадцать лет. Вырос Вася в Москве. Школа, в которой учился мальчик, была по соседству с Центральным аэродромом. Аэродром манил к себе ребятишек. У летного поля Вася и его друзья часто встречали известного летчика Михаила Михайловича Громова. Когда вместе со штурманом Спириным Громов совершил полет по замкнутой кривой, принесший советской авиации мировую славу, восхищению ребят не было предела.　

— Вот здорово, больше трех суток пробыть в воздухе! Они настоящие герои! — говорили школьника друг другу. 　

Подвиг Громова и Спирина вызвал у Харитонова страстное желание подняться, как птица, в небо. Вася поступил в аэроклуб. Днем в школе, а вечером и в воскресенье — в аэроклубе. Потом Василий успешно окончил военное авиационное училище.

В июне 1941 года летчик-истребитель Харитонов был направлен в Ленинград. В одном из его пригородов формировалась эскадрилья особого назначения. Командовал ею опытный авиатор, участник боев с белофиннами Иван Павлович Неуструев. Когда люди были подобраны, комэск собрал их и сказал:　

— Нам, товарищи, выпала честь охранять с воздуха великий город Ленина. Будем перехватывать фашистские самолеты, не допускать их к Ленинграду. Сегодня перебазируемся. Ясно?　

— Ясно, — за всех ответил один из летчиков.　

Особенно жаркие бои развернулись в сентябре. Из пяти воздушных флотов, какими обладала гитлеровская Германия, четыре были брошены на советско-германский фронт. Фашистские асы, безнаказанно кружившиеся раньше над крышами Парижа, Вены, Варшавы и Праги, как стервятники, ринулись к берегам Невы. Но, хотя преимущество в авиации в первые месяцы войны у гитлеровцев было большое, сопротивление они встретили ожесточенное.　

10 сентября 1941 года к Ленинграду пытались прорваться 50 вражеских бомбардировщиков, прикрываемых истребителями. На отражение фашистского налета поднялась эскадрилья Неуструева. Советские летчики смело атаковали бомбовозы. Строй «юнкерсов» развалился. Действуя стремительно и отважно, лейтенант Пидтыкан уничтожил «юнкерс-88», а Василий Харитонов «дорнье-215». Третий самолет сбил командир эскадрильи Неуструев.

Фашисты наседали, но подоспела еще одна наша эскадрилья, прорваться к городу не удалось.　

Только успели наши истребители у себя на аэродроме заправить машины горючим и пополнить боезапас, как снова тревога. И опять Харитонов с друзьями был в воздухе. Его «ястребок» метеором носился под голубым куполом неба, атакуя врага.

— Вижу по настроению что и этот вылет был не напрасным, — сказал моторист Харитонову, когда тот, подрулив к стоянке, вылезал из кабины. — Кого сбили?　

— «Юнкерса»» — лаконичо ответил летчик.

— Мой Василий Николаевич настоящий охотник за бомбардировщиками. В один день сжег два бомбовоза, — с гордостью говорил моторист своим друзьям, готовя машину к новым вылетам.　

В один из осенних дней 1941 года старший лейтенант Неуструев летел во главе семерки. В ее составе были Кравченко, Пидтыкан, Максимов, Корниенко, Харитонов, Серяков. Патрулируя над важным объектом, неуструевцы заметили две группы бомбардировщиков, сопровождаемые истребителями. Заслон «юнкерсов» пытался связать боем наш воздушный патруль, чтобы бомбовозы в это время могли совершить свое гнусное дело. Советские летчики бросились навстречу истребителям, отбили их атаку и прорвались к «юнкерсам». Несмотря на численное превосходство противника, отважная семерка сбила четыре немецких бомбардировщика. Замысел врага был сорван. Наши авиаторы заставили фашистов сбросить весь бомбовый груз в торфяное болото.　

За три с половиной месяца войны эскадрилья старшего лейтенанта Неуструева сбила 46 фашистских самолетов, не потеряв ни одной своей машины и ни одного летчика. Это была настоящая, большая победа.　

Летчики-истребители (слева направо) — дважды Герой Советского Союза А. Карпов, Герой Советского Союза В. Харитонов　и А. Андрианов.

Но все чаще и чаще приходилось теперь драться прямо над городом. Однажды Харитонов неожиданно настиг фашистский бомбардировщик, когда тот собирался сбросить бомбы на Московский (тогда Международный) проспект. Гитлеровец быстро развернулся на обратный курс и повел свою машину к линии фронта. Харитонов вплотную приблизился к бомбовозу и ударил по нему всей силой своего огня. Задымили моторы фашистской машины. «Дым может ввести в заблуждение», — подумал Василий и еще раз прошил врага пулеметной очередью. «Юнкерс» врезался в деревянное здание вблизи Пулкова и сгорел.　

Так в непрестанных боях проходили день за днем, месяц за месяцем. К началу 1943 года за Харитоновым укрепилась слава