За гранью возможного. Биография самого известного непальского альпиниста, который поднялся на все четырнадцать восьмитысячников - Нирмал Пурджа

я рассказал Гесману, Мингме и Гелджену об увиденном и изложил план. Нам сообщили, что супруга доктора Чина финансирует спасательную операцию самостоятельно (команда Project Possible за свою работу не взяла ни копейки), и кислородные баллоны уже отправлены.

– Мы не можем оставить его там, – сказал я. – Это очень трудная гора, но думаю, удастся спустить его. Я никогда никого не бросал в бою и в горах тоже не брошу.

Провести заброску на вертолете прямо к месту, где находился Чин, было очень рискованно. Поэтому мы надели обвязку, и каждый привязался к вертолету длинным тросом. Взлет дался тяжело, требовалась недюжинная выдержка, особенно в момент, когда трос натянулся и меня оторвало от земли. Вертолет поднимался все выше, и неприятных ощущений прибавлялось. Несмотря на защитные очки и надетую маску, ветер сек лицо, обжигая кожу. Поле зрения резко сузилось – из-за скорости полета и работающих над головой лопастей я видел искаженную картинку.

Нельзя было позволить страху взять верх, наоборот, важным было суметь получить удовольствие от полета. Примерно пять минут я болтался в воздухе на высоте ста – ста пятидесяти метров над снежно-каменным склоном горы, пока пилот пытался найти подходящее место для высадки.

Во время службы в спецназе мне приходилось спускаться по веревке с вертолета в быстро движущуюся лодку либо на крышу постройки, в которой находился противник. Можно сказать, я привык к таким операциям, однако высадка на склон одной из самых опасных гор в мире – это совершенно другое, хотя, по крайней мере, уже хорошо, что никто стрелять в меня не станет.

Высадившись на склоне, мы направились к месту, где лежал Чин. Путь был нелегким. Когда несколькими днями ранее мы обрабатывали маршрут к вершине, то расстояние от зоны высадки до места, где находился пострадавший, преодолели за восемнадцать часов. На этот раз мы прошли эту дистанцию гораздо быстрее – за четыре часа, потому что были на адреналине – эдакая команда Усейнов Болтов от альпинизма. Мы поднимались и поднимались и наконец увидели Чина. Больше всего я боялся, что все старания напрасны. Он был очень плох и не отреагировал на наше появление. Однако он видел нас, и я потряс его за плечи.

– Эй, доктор Чин, – сказал я ему, – все будет хорошо!

Я осмотрел пострадавшего, насколько позволяла обстановка. Судя по всему, ему осталось недолго. Чин провел на этой высоте около полутора суток. Одна рука полностью обморожена, лицо и ноги тоже в плохом состоянии. Стало понятно, что, даже если удастся спустить его живым, он останется инвалидом. Тем не менее что-то подсказывало, что малайзиец еще не сдался. Он пытался говорить. Нужно проверить, насколько ясно он мыслит.

– Доктор Чин, сколько людей видишь перед собой? – крикнул я и прижался ухом к его губам, чтобы расслышать ответ.

– Четыре.

Что ж, он был в сознании.

– Ты молодец, брат! Сможешь пить?

– Вода…

Я осторожно поднес флягу к его губам и держал, пока он пил. В это время остальные уложили его в спасательные сани. Нельзя было терять ни минуты. Солнце садилось, и вертолет уже не мог эвакуировать нас из-за темноты. Доктора Чина нужно было как можно быстрее доставить в укрытие, где мы могли бы ухаживать за ним и обогревать в ожидании утра, когда прилетит вертушка.

Мы спустили его до четвертого лагеря и забрались в нашу палатку. Мы старались, чтобы Чин не терял сознания, растирали его – улучшали циркуляцию крови в теле. Я попытался снять с него ботинки, чтобы согреть ноги, но этого сделать не удалось – ботинки примерзли, и отделить их от кожи не получилось даже с помощью ножа. Сначала надо было отогреть их так, чтобы оттаяли.

На протяжении ночи надежда сменялась отчаянием. Порою казалось, что мы спасем его. Когда я видел, что он начинает терять сознание, то пытался вернуть его в этот мир:

– Соберись с силами, ты сможешь, – говорил я ему.

Чин стонал в ответ. Но иногда было очевидно, что он уходит. И тогда я начинал сомневаться в целесообразности этой затеи.

– Черт, правильно ли мы поступили, взявшись за это? – спросил я Мингму. – Он может умереть, и получится, что мы зря рисковали нашими жизнями.

Чин испытывал сильную боль. Его легкие клокотали при каждом вдохе, и было понятно, что он держится из последних сил. Мне доводилось сталкиваться с такими ситуациями в бою, когда оказывал первую помощь раненым солдатам. У человека, который долго в одиночку боролся, чтобы выжить, наступает упадок сил в момент, когда приходит помощь. Потому что теперь он отдается на волю спасателей, можно сказать, снимая с себя ответственность. Его выживание теперь зависит от других.

Сейчас возникла такая же ситуация, доктор Чин расслабился, а для человека в его состоянии на такой высоте это очень опасная ситуация.

Мы тоже вымотались. Сутки назад мы взошли на вершину Аннапурны, на следующий день уже снова поднимались наверх в рамках спасательной операции, не жалея сил, а теперь надо было согревать Чина до утра, поддерживая его жизнь. Мы продолжали все возможные манипуляции, пока наконец ранним утром я не почувствовал, что моя голова тяжелеет и… БАХ! Мне обожгло ноги. Это Мингма шлепнул меня изо всех сил.

– Проснись, Нимсдай! – крикнул он. – Очнись!

Я вздрогнул и пришел в себя. Чтобы взбодриться, я стал энергично шлепать себя руками по щекам, Гесман и Гелджен таким же образом не давали заснуть себе. Это было все, что мы могли сделать, чтобы не отрубиться. Затем кому-то из нас пришла в голову идея кричать друг на друга. Возможно, со стороны это казалось безумием: четыре мужика в палатке орут друг на друга над тяжело обмороженным человеком в надежде, что смогут согреть его теплом своих тел. Но отчаянные ситуации требуют отчаянных действий. Засни мы, и Чин наверняка бы умер.

Я осмотрел пострадавшего, насколько позволяла обстановка. Судя по всему, ему осталось недолго.

Следовало еще правильно рассчитать время. Согласно плану, вертолет забирал нас из третьего лагеря, и спуститься туда необходимо точно вовремя. Если придем раньше, Чину придется ждать машину на ветру и на холоде. В случае опоздания не факт, что вертолет сможет вылететь вновь в тот же день. Любой промах означал, что пострадавший не попадет в больницу, а у него каждая минута на счету.

Я посмотрел на часы – до восхода солнца оставалось два часа. Мы вовремя спустили Чина в третий лагерь – вскоре подлетела вертушка. Мы пристегнули сани с пострадавшим к тросу, и его эвакуировали в госпиталь