Редактор. Закулисье успеха и революция в книжном мире - Сара Б. Франклин

нужно»[354]. Но она поняла, что ее редактор права, и написала: «Я переделаю этот рецепт».

Весь год Джудит и Чайлд обменивались письмами и исписанными главами через Атлантический океан. Их обеих отличало внимание к деталям и склонность к упорному труду – они были непоколебимым и целеустремленным дуэтом. Осенью 1960 года они несколько недель обсуждали название книги. Чайлд прислала Джудит длинный напечатанный на машинке список идей, в конце которого от руки было приписано: «Уроки французской кухни/кулинарии/готовки»[355]. «Мы поигрались со словами “изучение” и “овладение”, – докладывала Джудит о мнении редколлегии “Кнопфа”. – Но я уже говорила о том, почему мы возражаем против “овладения чем-либо”. Однако, кажется, мы нашли решение и назовем книгу “Уроки французской кулинарии”. “Уроки” – более нейтральный вариант и подойдет нам по размеру. Более того, покупатель взглянет на другие книги (включая ту от “С. и Ш.” за 25 долларов) и подумает, что лучше купить “Уроки”, потому что другие окажутся ему не по зубам. Что вы с другими “гурманками” думаете на этот счет?»[356][357]

Когда нужно было выбрать обложку, стратегию маркетинга и продаж, Джудит обсуждала идеи со своими коллегами в «Кнопфе». Но в основном никто не обращал внимания на редактора, пока она безустанно трудилась над книгой. Джудит впервые была вольна работать так, как хотела, и сама принимать решения. Не имея издательского руководства по кулинарным книгам, она полагалась на свою интуицию и составляла его по ходу дела. Она импровизировала, но ей помогла ее сообразительность. В сентябре 1960 года, когда редактор и авторы перешли от основных правок к завершающим штрихам, Чайлд написала: «Я внесла все предложенные вами исправления», и, хотя «я не настолько наивна, чтобы полагать, будто мы выловим все недочеты, вы заметили серьезные огрехи. Слава богу, что вы такой внимательный редактор»[358]. Джудит была столь же впечатлена. «Я чрезвычайно уважала [Джулию], – сказала она мне, – потому что она знала, что делает и зачем». Джулия Чайлд была работягой и, более того, точной и прямолинейной. Но, как сказала мне Джудит спустя несколько десятилетий после завершения работы над книгой, что важнее всего, «она была прекрасной учительницей». «По-моему, вы чудо, – написала ей Джудит в апреле 1961 года. – Не представляю, что бы мы делали без вашей оперативности и терпения»[359].

С тех пор как «Кнопф» приобрел «Уроки», прошло более года, но книга по-прежнему была не готова. Чайлд написала Джудит, что они с мужем собираются вернуться в Штаты. Пол подал в отставку: ему надоела дипломатическая служба, и он хотел сосредоточиться на своих творческих устремлениях – фотографии и живописи. На этот раз Чайлды возвращались домой навсегда. Они купили дом в Кембридже, штат Массачусетс, в паре кварталов от Эйвис де Вото. Им предстоял долгий и трудный переезд. «Надеюсь, вы не падаете духом из-за масштаба вашего начинания», – писала Джудит Джулии в апреле 1961 года, переживая, что в таких условиях «Уроки» могут отойти на второй план[360]. Прежде чем отправиться домой по морю, Чайлд написала своему редактору, чтобы заверить ее: она закончит работу над указателем на пароходе и намерена приехать в Нью-Йорк, как только сойдет на сушу, чтобы они смогли завершить рукопись «Уроков» вместе. «Кнопф» поставил книгу в график публикаций осени 1961 года, а в типографию ее нужно было сдать задолго до этого. Чайлд попросила своего редактора не волноваться: она не собиралась снижать темп. «Книга для меня важнее всего», – написала она Джудит[361].

Пока Джулия Чайлд сосредоточила всю свою энергию и внимание на «Уроках», Джудит занималась несколькими проектами одновременно. «Я выпускала по 10–12 книг в год», – говорила она. Ожидая приезда Чайлдов в Нью-Йорк, Джудит всецело переключилась на бесконечные просьбы Бланш Кнопф, а также еще одного автора и проект, которые она получила в свое распоряжение.

В ноябре 1960 года, спустя почти год после того, как Билл Кошленд принес Джудит книгу les trois gourmandes, он остановился у ее стола, держа в руках еще одну. Эта была тонкой – сборник стихотворений. В офисе любовь Джудит к поэзии была столь же известна, как и ее интерес к еде. Кошленд сказал, что это дебют. Его недавно напечатали в Великобритании, в издательстве «Хайнеманн», которое интересовалось, не хочет ли «Кнопф» приобрести права на публикацию в Штатах. Кошленд попросил Джудит просмотреть книгу.

Она отложила работу, которой занималась, открыла первое стихотворение и прочла:

Может быть, тебе кажется, что ты оракул?

Или рупор мертвецов?

Или божество? Но вот уж 30 лет —

ни начал, ни концов

Не могу найти я – только песок, песок

Вычищаю из громадного горла…[362][363]

Сборник назывался «Колосс и другие стихотворения». Автором была Сильвия Плат.

«Кнопф» присматривался к Плат с 1953 года, когда она была временным редактором журнала Mademoiselle на летних каникулах в Колледже Смит (Smith College) (где Джулия Чайлд получила образование двумя десятилетиями ранее). Плат, которая с подросткового возраста публиковала свои рассказы и стихотворения в журналах и газетах США, выиграла место в журнале для «смышленых юных девушек», год назад прислав в него рассказ[364]. Плат отправила его на ежегодный конкурс Mademoiselle для приглашенных редакторов и победила. Рассказ напечатали в журнале, где он привлек внимание Гарольда Страусса, на тот момент главного редактора «Кнопфа». Он написал Плат и попросил держать его в курсе ее дальнейших работ[365]. Он сказал, что надеется, что однажды она напишет роман, который сможет издать «Кнопф». Плат была польщена, но ответила, что, будучи студенткой на стипендии, летом работала, чтобы содержать себя, и что у нее пока «нет возможности сосредоточиться на длительном писательском проекте»[366]. Она поблагодарила Страусса за его веру в ее талант и заверила его, что если и когда она все-таки напишет роман, то с радостью пришлет его в «Кнопф». «Надеюсь, в течение нескольких лет», – писала она.

В ежегодный колледж-выпуск Mademoiselle за август 1953 года были включены три текста авторства 20-летней Сильвии Плат: статья о знаменитых поэтах, преподающих в колледжах, интервью с автором «Кнопфа», Элизабет Боуэн, и стихотворение «Любовная песнь безумной девушки» (Mad Girl’s Love Song)[367]:

Закрою я глаза, и мир исчезнет вмиг,

Открою веки – снова все живое.

(Ты будто в голове моей возник.)

Всю жизнь Плат страдала от депрессии и боролась с ментальными расстройствами. В дневниках и письмах она описывала лето 1953 года как полное «боли, вечеринок и труда»[368]. Плат была в восторге от того, что находилась в гуще событий, но это все было для нее