Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова

что его пьеса чудесна, – добавила его супруга, красавица великая княгиня Елизавета Федоровна. – Я слышала, что у него чахотка. Это так?

– Да, к сожалению.

– Жаль. Я всегда читаю его с удовольствием.

Проводив чету великих князей, Немирович-Данченко довольно потирал руки. Литературный-то комитет, предъявлявший автору свои претензии по тексту, оказался в дураках. Такую пьесу проворонили! А в довершение всего еще и великие князья в восторге! Да, Малый театр теперь вряд ли им это простит.

– Чехов необходим нашему театру! – заявил Немирович на заседании соучредителей театра через несколько дней после триумфальной премьеры «Дяди Вани». – Он говорил, что уже вынашивает план следующей пьесы. Нам надо сделать так, чтобы эта пьеса ни в коем случае не попала в другие театры! Ведь только чудом мы перехватили «Дядю Ваню» у Малого.

– Я так думаю, Владимир Иванович, что вам надо подписать с Чеховым такой контракт, чтобы все его новые пьесы сначала ставились у нас, – предложил Станиславский.

– Правильно, – поддержал Константина Сергеевича соучредитель театра миллионер Савва Тимофеевич Морозов. – Надо заинтересовать его, предложить повышенный гонорар. Дело стоит того.

Но Немирович-Данченко знал, как и без повышенных гонораров можно будет заполучить Чехова. Если он попался на крючок к Олечке Книппер, вряд ли она его от себя отпустит, а значит, и пьесы его тоже будут в их театре!

⁂

А в это время находящийся на лечении в Крыму Лев Николаевич Толстой, прочитав недавно вышедший рассказ Чехова «Дама с собачкой», захотел немедленно увидеть писателя, чтобы высказать свое неудовольствие.

– Вы что же? Оправдываете своим рассказом супружескую неверность? Неправильно это, Антон Павлович! Очень вы меня огорчили этим рассказом, – сокрушенно заметил он, когда Чехов появился у него в Гаспре.

– А как же ваша Анна Каренина? – хитро прищурил глаза Чехов. – А впрочем, ведь вы ее за это под поезд отправили…

– Да. За адюльтер надо расплачиваться. И уж коли вы решили создать семью и женились, то извольте усмирять ваши животные страсти, и нечего бегать на сторону.

– А вдруг это любовь?

– Любовь? Любовь – это духовное чувство, а плотская страсть всегда пагубна. Так что своей «Дамой с собачкой» расстроили вы меня, Антон Павлович. А вот ваша «Душечка» тронула до самой глубины. Я ее даже два раза прочитал. Очень, очень талантливо написано. Трогательно.

– Благодарю.

– А пьес ваших я все-таки терпеть не могу, – продолжал Толстой. – Смотрел я «Дядю Ваню» в Художественном театре. И что? Что они у вас там маются? И дяде Ване вашему, и этому вашему доктору Астрову надо просто-напросто жениться и оставить в покое профессорскую жену. Нехорошо это. Понимаете? Нехорошо! Не надо вам писать пьес.

– Значит, вам совсем ничего не понравилось? – слегка расстроился Чехов.

– Почему же ничего? Понравилось. Гитара и сверчок, – вдруг улыбнулся мэтр.

⁂

А между тем пьесы Чехова шли в Художественном театре при полных аншлагах и с таким успехом, о котором любой автор мог только мечтать. Что же мешало великому писателю Толстому понять и по достоинству оценить их? Может быть, он уже настолько погрузился в свой собственный мир, что пульс нарождающегося нового века его раздражал? Может, его раздражало все, что было не по-толстовски?

Антон Чехов Ялта год неизвестен

Глава девятая

Второй театральный сезон был для Ольги очень трудным. Каждый день спектакли. Каждый день репетиции. Кто-то, может быть, и взвыл бы от такого напряжения и занятости, но только не она. Она была счастлива. Усталость помогала ей засыпать без лишних мыслей и была ее отговоркой при отказе от встреч с Вишневским без ненужных объяснений. Но Немировичу она не в силах была противостоять. И не только потому, что от него зависела ее жизнь в театре. Как ни странно, она продолжала его любить. Да-да. Немирович оставался для нее дорогим и любимым. Почему так происходило, она не могла дать точного ответа. Может быть, потому, что он был рядом? Потому что она была с ним близка, а тот, другой, был еще совсем неизведанной и пока только желанной, а может, даже и недосягаемой для нее планетой?

Когда Маша вернулась после Рождества из Ялты, Ольга неожиданно услышала ошеломляющую новость.

– Помнишь, я тебе как-то говорила о дочери священника Ялтинского собора Наде Терновской?

– С трудом вспоминаю, – слукавила Ольга. – Кажется, ты что-то говорила о том, что она очень красива и ты причисляешь ее к «антоновкам».

– Всё точно, – продолжала Маша. – Представляешь, мать сейчас с ней познакомилась и решила, что она вполне хороша собой и годится ей в невестки даже без приданого. Мама у нас очень богомольная, а Надя-то – дочь священника. В общем, маме она нравится, и мама желает, чтобы Антон женился.

– Ты серьезно? – испугалась Ольга. – И что, Антон Павлович послушается маму?

– Антошка никого никогда не послушается, – рассмеялась Маша. – Правда, мама-то этого не понимает и думает, что она главная. А Антон у нас очень хитрый. Вроде бы ей и не перечит, но всегда так ответит, что она никак в толк не возьмет, шутит он или говорит всерьез. Иногда его и вправду трудно понять. Даже мне. Вот такой у нас Антошка!

В тот же день в Ялту полетело письмо. «Сейчас Маша сообщила, что вы женитесь на поповне. А мне можно будет приехать полюбоваться на семейное счастье, да кстати и порасстроить его немножко?.. Помните долину Коккоза?»

А Маша между тем, почувствовав, что брат всерьез заинтересовался актрисой Книппер, в своих письмах брату намекала ему на Немировича-Данченко: «Сегодня были у меня в гостях Немирович-Данченко с Ольгой, – писала она в Ялту. – У него прелестные муаровые шелковые отвороты на сюртуке, и это ему очень идет. У меня появилась мысль, а не отбить ли мне его у Книппер?»

Ольга действительно часто со своими друзьями бывала в гостях у Маши. Маша жила одна в большой квартире, которую, несмотря на ее дороговизну, все-таки продолжал снимать ей брат в самом центре Москвы, и у нее было очень удобно и весело собираться большими компаниями после спектакля. Сама Ольга жила с мамой и братом, а потому это возможно было только по праздникам. Кроме того, мать категорически запрещала, чтобы к ней приходил в гости Немирович-Данченко.

– Он женатый человек. Неприлично ему сидеть в твоей комнате.

– Мы говорим с ним о театре, обсуждаем характер моей новой роли. Он приходит ко мне как режиссер!

– Для этого есть театр. Встречайтесь там.

Но у Ольги с Немировичем часто возникала потребность даже просто посидеть вместе, пообщаться, выпить рюмку-другую вина. Ну