Троцкий: Жизнь революционера - Джошуа Рубенштейн

и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, товарищ Троцкий… отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем Ц.К., но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.

В тайне от Ленина одна из его секретарш передала копию письма Сталину, который приказал ей уничтожить текст. Но в сейфе у Ленина остались копии.

Спустя десять дней Ленин решил вернуться к этому вопросу. Он добавил в текст еще один абзац, в котором на этот раз избрал своей мишенью конкретно Сталина, призвав к его смещению:

Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от товарища Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.

Ленин принял решение. Желая во что бы то ни стало обуздать власть Сталина, Ленин вызвал к себе Троцкого и убедил его выступить на XII съезде партии с критикой авторитарных методов Сталина в Грузии. Советская Россия заняла Грузию в 1921 г., оттеснив от власти популярное в стране меньшевистское правительство. Но Сталин пошел еще дальше, проведя среди грузинских большевиков до такой степени произвольную чистку, что возмутился даже Ленин. Более того, Сталин предлагал настолько сильно сосредоточить власть в руках центрального правительства, что новый Союз Советских Социалистических Республик своим отказом признавать права национальных меньшинств начинал напоминать старую административную структуру царской России – «тюрьмы народов».

Ленин теперь с подозрением относился к моральному облику Сталина и был возмущен личным оскорблением, которое Сталин нанес его жене, Надежде Крупской, когда та собирала сведения о событиях в Грузии. Ленин надиктовал Сталину письмо с угрозой «порвать между нами отношения». Оценивая события в ретроспективе, можно сказать, что это был потенциально поворотный момент: последующая история Советского Союза могла пойти в совершенно ином направлении. Но Троцкий не вступил в схватку со Сталиным, как того хотел Ленин. Удовлетворившись тем, что они с Лениным сошлись во мнениях, и будучи уверенным, что Сталин примет любые его условия, Троцкий всего лишь попросил того изменить текст своего выступления на съезде, словесно успокоив грузин и выразив свое неприятие великорусского шовинизма. Его великодушие по отношению к Сталину этим не ограничилось. Троцкий имел в своем распоряжении заметки Ленина о грузинском деле, и, если бы он поделился ими с партией, это сильно подорвало бы претензии Сталина на роль ленинского преемника. Но и на этот раз Троцкий не смог сполна воспользоваться своим преимуществом: он предоставил Политбюро решать, что делать дальше. И личное письмо Ленина Сталину, и его заметки о грузинском деле оставались неизвестными широким кругам в партии до самого 1956 г., когда с критикой Сталина выступил Никита Хрущев. Ленин предостерегал Троцкого от заключения со Сталиным «гнилых компромиссов», что бы тот ни предлагал. Но именно так Троцкий и поступил. Что же касалось политического завещания, его зачитали избранным руководителям партии, но не распространили среди всех делегатов: Сталину был нанесен лишь ограниченный ущерб.

Поразительно пассивное поведение Троцкого давно вызывало споры среди тех, кто наблюдал за его карьерой. Даже его близкий друг Адольф Иоффе упрекал Троцкого в робости в тот момент, когда ситуация требовала агрессивного стремления к власти – такого, которое могло бы сравниться со сталинским. В 1927 г. Иоффе застрелился – отчасти из-за отчаяния, охватившего его после исключения Троцкого из партии. В своей предсмертной записке Иоффе писал Троцкому: «Я всегда считал, что вам недостает ленинской непреклонности, неуступчивости». Троцкий уступил, и Иоффе был тому свидетелем.

Но он не уступил окончательно. Осенью 1923 г. Троцкий и десятки его сторонников, назвавших себя левой оппозицией, попытались бросить вызов Каменеву, Зиновьеву и Сталину. В письме Троцкого и в последующем заявлении, подписанном 46 руководящими работниками партии, они призывали к расширению внутрипартийной демократии, развороту далеко зашедшего процесса бюрократизации партии и более радикальным экономическим преобразованиям. Троцкому даже удалось развернуто изложить свои взгляды в одном из декабрьских номеров «Правды» в тщетной надежде преодолеть растущее влияние своих противников. Но у него заканчивались и варианты действий, и время.

21 января 1924 г. умер Ленин. Это был понедельник. Троцкий находился по пути на юг, в Сухум, где надеялся поправить здоровье после рецидивов лихорадки, мучавших его на протяжении трех месяцев после утиной охоты в холодном болоте. Сталин проинформировал Троцкого о смерти Ленина и, кроме того, сообщил, что похороны состоятся в субботу, не оставив Троцкому возможности вовремя вернуться в Москву. Троцкий не ощущал острой политической необходимости срочно мчаться обратно и не придал «высшего значения» своему присутствию на похоронах. Он отказался просить о чрезвычайных мерах, не потребовав вызвать специальный поезд или расчистить пути дальше к северу от снега. На самом деле похороны состоялись только в воскресенье, днем позже, и это означало, что Троцкий вполне мог на них успеть. В тот момент он уже находился в Сухуме, «лежа под одеялами на веранде санаториума», как он писал другу в 1939 г. «Частая стрельба пачками шла где-то внизу, со стороны моря. Это был салют Сухума вождю, которого в этот час хоронили в Москве».

Как он писал в «Моей жизни», высокая температура «парализовала меня в наиболее критические моменты и являлась надежным союзником моих противников». Врачи так и не смогли поставить ему окончательный диагноз; иногда они полагали, что это приступы малярии. Но и сам Троцкий признавал, что эти приступы приходились на «наиболее критические моменты», и это укрепляет подозрения, что симптомы были вызваны психологической уязвимостью, а не инфекцией. Сразу после смерти Ленина, когда борьба за власть стала открытой, Троцкому не удалось собраться с силами и отстоять свое место на Красной площади. Годы спустя он признавал, что «самый факт моего отсутствия на траурном чествовании произвел на многих друзей тяжелое впечатление». Его физическая слабость и политическая нерешительность в сочетании с коварством Сталина подорвали его положение в стране.

К моменту смерти Ленина Сталин, Каменев и Зиновьев уже были самыми заметными лидерами в Кремле. Троцкий был оттеснен на второй план. Он не просто потерпел поражение. Он был обречен.

ГЛАВА 5

Не у власти

На момент смерти Ленина вопрос о преемнике не был решен. Каменев и Зиновьев оставались союзниками Сталина, но оба смотрели на него свысока. Они были полны решимости помешать Троцкому прийти к власти и верили, что их собственный авторитет среди большевиков станет гарантией их господствующего положения. В конце концов, Каменев управлял Москвой, а Зиновьев возглавлял Ленинград и был председателем исполкома Коминтерна[32].

Троцкий знал, что сам он не пользуется широкой поддержкой внутри партии. На партийной конференции всего за несколько дней до смерти Ленина его взгляды были осуждены как «мелкобуржуазный уклон» и «прямой отход от ленинизма». Надеясь восстановить собственное влияние, он произнес на XIII съезде РКП (б), состоявшемся в мае 1924 г., настоящую клятву верности: «Я никогда не признавал и не признаю свободы партийных группировок, ибо группировка есть в данных исторических условиях только другое наименование фракции». Затем Троцкий попытался снискать расположение партии, которая менялась у него на глазах: «Партия в последнем счете всегда права, потому что партия есть единственный исторический инструмент, данный пролетариату для разрешения его основных задач… Я знаю, что быть правым против партии нельзя. Правым можно быть только с партией и через партию, ибо других путей для реализации правоты история не создала». Боясь оказаться отвергнутым и попав в расставленную им самим западню – режим, контролируемый одной всесильной политической партией, – Троцкий был теперь вынужден состязаться за власть внутри системы, в которой его престиж стремительно таял.

Он искал способ обосновать свои претензии на ленинское