Янош Ханкиш - Если бы Лист вел дневник

9 – 18 июня. Лист, подчиняясь желанию венгерского правительства, исполняет свои обязанности члена жюри в Париже.

Вновь после стольких лет он живет у своих старых друзей – семьи Эрар. Из Парижа Лист возвращается в Веймар и

19 июня поздравляет герцога Карла Александра с 25-летним юбилеем его правления.

В середине сентября он уже на вилле д'Эсте, где может отдаться своей композиторской деятельности. Он закончил пьесу «Седьмое чудо», работу над которой он начал еще в Будапеште и продолжал в Веймаре. Затем он пишет «Мессу для органа», посвященную Каролине Витгенштейн.

Здесь застигло это известие о смерти его верного друга барона Аугуса, последовавшей 7 сентября. Этот достойнейший человек, движимый фанатической верой в призвание Листа, в течение долгих лет – и небезрезультатно – мужественно и энергично стремился к упрочению связи Листа с его отечеством.

17 января. На зиму Лист возвращается в Будапешт.

Февраль. Снова известие о смерти повергает его в печаль:

8 февраля в Вене умер его дядя, которого он из-за небольшой разницы в их возрасте называл кузеном.

10 марта. В сопровождении своего друга и ученика, известного однорукого пианиста графа Гезы Зичи (подростком он потерял руку в результате несчастного случая на охоте) Лист приезжает в Клуж, где

12 марта они вместе дают концерт.

13 марта. «Более тысячи людей, взбудораженных вокальной и инструментальной серенадой, собрались перед домом графини Телеки, где я живу. Сегодня утром в газете опубликовано посвященное мне короткое стихотворение за подписью Весей» (священника кафедрального собора, известного патриота, принимавшего участие в освободительной войне), – пишет Лист княгине Витгенштейн. И продолжает:

«Вся Венгрия встревожена ужасным несчастьем, постигшим Сегед: этот город, один из самых значительных в стране, почти полностью разрушен наводнением. Я не могу отказаться от еще одного открытого публичного выступления в Будапеште с игрой на фортепьяно в пользу жертв Сегеда, несмотря на то, что эти выступления меня очень утомляют. Отказаться от возможности внести свою лепту было бы постыдно!»

Уже на следующий день

14 марта он дает в Клуже свой первый концерт в пользу жителей Сегеда.

27 марта второй концерт в Будапеште и

7 апреля третий концерт в присутствии королевской четы.

Во время его пребывания в Вене придворная капелла под управлением Хелльмесбергера исполнила «Гранскую мессу» и две части из «Седьмого чуда».

В конце апреля Лист снова приехал в Веймар. Казалось, что вновь возрождается прежний блеск Альтенбурга. Со всех сторон стекались в Веймар молодые виртуозы, художники будущего.

Когда мастер выходил из дому, все приветствовали его, как правителя. Он вновь ввел у себя столь любимые им утренники по воскресеньям. Тесные помещения придворного садоводства часто не могли вместить всю массу гостей.

Из Веймара Лист едет в Висбаден, где с 3 по 9 июля состоялось ежегодное Собрание музыкантов.

На нем Бюлов дирижировал «Фауст-симфонией».

6 июля он присутствует на исполнении «Горной симфонии» в Зондерхау-зене.

Начало сентября. Лист едет в Рим и проводит осень в Тиволи. Ради своих учеников он снимает квартиру на Виа ди Бокка Леоне, где дает им уроки; его ученики были желанными гостями и на вилле д'Эсте.

К этому времени он сочиняет «Розарио» – три молитвы розового венка.

В конце сентября Лист был назначен титулярным каноником епархиальной церкви кардинала Гогенлоэ в Альбано.

30 декабря Лист устраивает для избранного общества концерт на вилле д'Эсте в пользу голодающих жителей Сабинских гор. На этом концерте блестящий успех выпал на долю Альфреда Рейзенауера, исполнившего Листовскую «Тарантеллу». Желая отблагодарить слушателей, Лист сам садится за рояль и играет к большой радости всех собравшихся.

Последние годы жизни (1880–1886)

В начале января Лист покидает Рим и едет в Венецию.

15 января. Из Венеции он возвращается в Будапешт. От своей квартиры на Фишплатц он отказался около года назад.

«Сейчас я временно квартирую в гостинице „Хунгария" (на берегу Дуная, с великолепным видом), ведь стены нового, очень приличного здания Венгерской королевской музыкальной академии еще недостаточно просохли. В моем классе из 15 пианистов-концертантов, по крайней мере, 4 или 5 весьма выдающиеся; особенно выделяется одна польская девушка, фрейлейн Маевска. Она превосходно играет самые трудные вещи,» – пишет Лист Гилле.

20 марта. На пасху Лист едет в Вену. Короткие периоды его пребывания в императорском городе все больше превращаются в «недели Листа».

23 марта. На концерте в Обществе друзей музыки Лист дирижирует «Идеалами» и «Колоколами Страсбургского собора». Настоящий, большой успех Листа как композитора теперь уже ничем не может быть омрачен; даже продолжающиеся нападки Ганслика в венской газете «Нойе фрайе прессе» остаются безуспешными.

В начале апреля Лист снова в Вей маре.

19–24 апреля. Лист присутствует на ежегодном собрании музыкантов, состоявшемся в Баден-Бадене. Марианна Бранд, в сопровождении оркестра, поет драматическую сцену на текст Дюма-отца «Жанна д'Арк на костре», музыка к которой была написана Листом еще в 1845 году, а позднее переложена для голоса с оркестром.

27 июня. В городской церкви Веймара Лист слушает свою «Коронационную мессу».

4 сентября. Обычное пребывание в Риме. На этот раз он снял две комнаты в гостинице «Алиберт». Здесь же живут и его самые дорогие ученики, образуя, как шутя говаривал Лист, «листовскую колонию» в Риме.

Гостиница была вблизи Виа дель Бабуино и церкви Сан Карло ал Корсо, где некогда Лист должен был венчаться и куда он теперь ежедневно ходил к мессе.

В конце сентября Лист навещает супругов Вагнеров в Сиене.

11 ноября. Среди многочисленной почты, ежедневно получаемой Листом, однажды им был получен набросок брошюры. Лист, не оставлявший без ответа ни одного письма, сообщает ее автору следующее:

«Откровенно говоря, увидев название брошюры – Бетховен и Лист, – я сперва испугался. Воспоминания моей молодости нахлынули на меня. Примерно лет 50 тому назад я часто видел в парижском зоопарке безобидного пуделя, сидящего в одной клетке с величественным львом. Лев казался весьма благосклонным к маленькому камер-юнкеру. По сравнению с Бетховеном, я чувствую себя совсем как этот пудель рядом с царем лесов».