Иван Петров - В чекистской операции "Трест"

В одной из статей И. М. Петрова находим примечательные слова:

«В боевых условиях чувство настороженности никогда полностью не оставляет человека, и в этом не слабость его, а сила. Боец, разведчик тем более, рождается тогда, когда осознает, что в вооруженной борьбе уцелеют не все. Такой человек не ищет только для себя укрытия, счастливого исхода. Элементы настороженности, органически переплетенные с высокоразвитым чувством ответственности и служебного долга, оберегают разведчика от опрометчивых и безрассудных поступков по тем же законам, по которым ощущение боли учит человека правильно обращаться с огнем или острыми предметами, до конца используя их полезные свойства… Об этом ощущении не расскажешь, оно познается только на ощупь…»

Да, на ощупь — плотью, чувством, кровью. На ощупь взято, испытано все, что есть суть этой книги. Не отсюда ли достоверность, точность повествования, хорошо осознанная цена документальной детали, использованной всегда в меру и к месту. Буквально каждая страница произведений И. М. Петрова вводит читателя в мир знаний, вещественный, обжитый человеком наблюдательным и разборчивым на подсказки памяти. «Хорошо помню мою первую заставу, тогда еще кордон. Заставами они стали именоваться с мая 1924 года. Малюсенькая комната, нары вдоль стены, столик, сколоченный из патронных ящиков у единственного перекосившегося окна, возле двери — плита для обогрева и варки пищи. Ни телефона, ни кабеля. Пограничная дивизия, уходя, захватила и свои средства связи. Табельные — не оставишь! Устава пограничной службы еще не было. Сунул мне Бомов, помощник коменданта, подшивку приказов и наставлений: „Бери! Ничего в них толкового нет, но иметь обязан. И береги — секретные…“» Таково начало воспоминаний «В чекистской операции „Трест“», и в нем все — точная датировка, емко воспроизведенная обстановка убогого пограничного приюта середины двадцатых годов, и уже заявлена тревога, уже увлечен читатель, ожиданием событий необычайных.

…Несмотря на преклонные годы, И. М. Петров в каждодневном труде. «Задача человека — пустить ум и душу на полные обороты» — строчка из его статьи в «Комсомольской правде». Как всегда, он отдает читателю лишь то, что выносил в себе, выверил временем, чему следовал всю свою жизнь.

«Трудным был наш путь и суровым, — пишет он в „Красных финнах“. — Но сказать только это означало бы сказать не всю правду. Мы познали революционную романтику, и лучшие годы были ведомы ее могущественной силой. Мы сроднились с ней и верим — не умерла она и не исчезла бесследно… Будущее шагает дальше».

Он родился 12 апреля 1901 года. Было голодное, нищее и полуграмотное детство. Ровно через 60 лет 12 апреля станет Днем космонавтики. Так разительно изменится мир. И не без его участия. Вся его жизнь веско и надежно вложена в революционную эпоху. Творец этой эпохи, коммунист с шестидесятилетним стажем, ныне он честный, исторически эрудированный, талантливый ее летописец.

Олег Тихонов

В ЧЕКИСТСКОЙ ОПЕРАЦИИ «ТРЕСТ»

Здесь ВЧК необходима.

1

Хорошо помню мою первую заставу, тогда еще кордон. Заставами они стали именоваться с мая 1924 года. Малюсенькая комната, нары вдоль стены, столик, сколоченный из патронных ящиков у единственного перекосившегося окна, возле двери — плита для обогрева и варки пищи. Ни телефона, ни кабеля. Пограничная дивизия, уходя, захватила и свои средства связи. Табельные — не оставишь! Устава пограничной службы еще не было. Сунул мне Бомов, помощник коменданта, подшивку приказов и наставлений:

— Бери! Ничего в них толкового нет, но иметь обязан. И береги — секретные.

В числе других бумаг, была копия инструкции, утвержденной еще С. Ю. Витте для пограничников его эпохи. Запомнилось одно любопытное требование: кордонную книгу, — в ней записывались все наряды по охране границы, всякие происшествия, случившиеся за сутки, и замечания посетивших кордон начальников, — надо было хранить припечатанной к полу, на шнурке. Это для того, чтобы ленивые начальники не могли затребовать представления книги к себе для росписи без отрыва от собственной кушетки. Хорошо граф Витте знал свои кадры! Обращало внимание и такое требование: солдатам-пограничникам после демобилизации из армии запрещалось проживание в пограничной зоне. Недоверие полное и публичное!

Страна была бедной, и мало она могла дать своим пограничникам. Комендант участка Э. Орлов где-то нашел и дал нам старый телефонный аппарат, стенной, фирмы Эриксона. Кабеля не дал — нету! И пограничники сами между делом изготовили провод, раскрутив двухжильную колючую проволоку. Не из легких такая работа, если учесть, что из инструмента они имели только штык и отвертку.

Пограничной службы тогда толком, пожалуй, никто не знал. Искали, учились. По ночам я, бывало, не раз сам след к границе прокладывал — когда быстро, бегом, когда осторожно и неторопливо. Признаки следа как нельзя лучше разглядишь и днем с пограничниками этот самый след ищешь и по его признакам учишь распознавать, кто тут прошел — опытный ли нарушитель, терпеливо выжидавший, пока пройдет пограничный наряд, или напуганный новичок.

Сигнальных приспособлений и контрольных полос на границе не было, да и проложить эти полосы мы не могли: вся земля, кроме узкого четырехметрового бечевника вдоль пограничной реки, находилась в частном пользовании. Но выход нашли. Тщательно изучили и запомнили каждый метр береговой полосы, а в лесных массивах стебельки травинок связывали друг с другом. И так на протяжении многих сотен метров, местами по два-три ряда. Получалась совсем неплохая контрольная полоса!

Работа была тяжелой, но окрыляла надежда, что результаты наших поисков, наш опыт пригодятся, и не только нам сейчас, но и будущим пограничникам, лягут в основу уставов и наставлений.

Петроградское направление, в особенности на его лобовом, белоостровском участке, было наиболее напряженным. До города менее сорока километров, а до его оживленных пригородов — Левашова и Парголова — неполных двадцать. И все лесными массивами. Не заметил вовремя или не задержал нарушителя, значит, вовсе его упустил. В Петрограде уже не найдешь!

Вражеские агенты — шпионы и диверсанты — прорывались через границу группами по нескольку человек, хорошо обученные и вооруженные. Перестрелки с ними были довольно частым явлением. Били мы, попадало и нам. В одной такой схватке, в частности, получил ранение комендант участка Э. Орлов.

Вражеская агентура часто прикрывалась контрабандой. Наши законы были крайне мягкими, и она этим пользовалась. Лиц, пойманных с контрабандными товарами, если шпионских диверсионных связей установить не удавалось, всего лишь выдворяли из страны. Широко использовалась беспечность некоторых наших хозяйственных руководителей и издательских работников. Государственные объединения издавали подробнейшие рекламные справочники со всеми данными: номенклатура продукции, характер оборудования, мощность предприятия, численность персонала. Даже адреса и номера телефонов руководящих работников указывались. Такие справочники продавались в киосках, и по ним легко можно было установить направленность экономических усилий страны и темпы развития той или иной отрасли хозяйства.