Карин Мюллер - Год в поисках "Ва". История одной неудавшейся попытки стать настоящей японкой

Ознакомительный фрагмент

Этот на первый взгляд незначительный факт позднее для всех нас обернется серьезными последствиями. Дело в том, что, подняв руку тогда на собрании в порыве минутного великодушия, Гэндзи пригласил меня не только в свой дом, но и в дом жены, не поинтересовавшись, хочет ли она меня там видеть.

Разногласия между нами начались с первого же дня. Юкико очень консервативна, я — нет. Скажем, она просто убеждена, что все новомодные кухонные приспособления типа микроволновок разрушают пищу. Я не стала ее разубеждать: в доме всего одна микроволновка, и теперь она стоит в моей кухне, что вполне меня устраивает. В моей приемной семье все дивятся, как только мне за считаные минуты удалось расшифровать назначение всех кнопочек без знания японских слов. Я не стала рассказывать, как на прошлой квартире у меня сломалась духовка и только через год у меня дошли руки ее починить. В моем доме микроволновка используется чаще телефона.

Юкико также против сушки одежды в барабане. Увы, она также против, чтобы я сушила ее таким способом, поэтому обычно приходится пробираться на второй этаж тайком с охапкой мокрого белья, когда она уходит за покупками. Правда, в последнее время, уходя из дому, она повадилась включать сигнализацию в прачечной. Все время забываю об этом, пока не открою дверь и не услышу высокочастотный писк Тут приходится бросать мокрую одежду на пол и бежать вниз, где происходит мой односторонний разговор с охранной системой. Лихорадочно жму кнопки, в то время как металлический женский голос произносит всегда по-разному: „Хандзи-мандзи! (Пожалуйста!)” В моем распоряжении всего 90 секунд — за это время не успеешь разглядеть все японские картинки под кнопочками, не то что разгадать нужную комбинацию цифр.

Наконец сигнализация замолкает, и я сажусь у телефона со вспотевшими ладонями, повторяя про себя самые смиренные слова извинения по-японски и пытаясь вспомнить код на эту неделю прежде, чем позвонят из охранной конторы. Готова поспорить, будь мы в любой другой стране, охранники сказали бы, увидев номер дома: «Это опять та двинутая иностранка со своим бельем», И проигнорировали бы вызов. Но мы в Японии; здесь охрана всегда перезванивает в течение 5 минут. Если спрятать телефон под подушку, то через час придет человек в официальной униформе, чтобы произвести личную проверку. Он все расскажет Юкико, та расскажет Гэндзи, и он вызовет меня наверх для объяснений, хихикая за бокалом джин-тоника. Юкико это кажется забавным. Я другого мнения.

Но несмотря на различия между нами, я очень хочу, чтобы мы подружились. Дисциплинирую себя, стараясь стать своим человеком в доме Юкико и вписаться в ее систему приоритетов. Если для этого придется научиться подбирать мельчайшие пушинки с пола спальни, гладить носки, простыни и нижнее белье, распределять мусор по семнадцати разным контейнерам для дальнейшей переработки и стать кулинарным экспертом — да будет так

Если честно, мне даже хочется немного восполнить пробел по части ведения домашнего хозяйства. Эта сторона моей жизни долго оставалась без внимания. В последние 15 лет под хорошим обедом я подразумевала то, что можно съесть быстрее, чем приготовить в микроволновке, само приготовление при этом должно занять меньше времени, чем загрузка почты.

С Юкико я об этом помалкиваю. Она даже не пользуется электронной почтой, зато начинает готовиться к ужину, едва успев помыть посуду после завтрака. Полвека она шла к идеалу японской женщины, на этом пути проявляя самодисциплину токийского клерка, нацелившегося на должность главы компании. Но проблема в том, что в начале своего обучения она была юной и восприимчивой 18-летней девушкой. Я же, в сравнении с ней, похожа на старый скрипучий дом с ненадежным фундаментом и въевшимися привычками, которые приходится вырывать с корнем.

Так что Юкико с присущей ей деликатностью взялась превратить меня из нецивилизованной деревенщины в нормальную японку, какой японка и должна быть.

И впервые за всю свою взрослую жизнь мне стало страшно.

Гэндзи, мой хозяин и инструктор по дзюдо, — 6 футов с гаком[7], 200 фунтов[8] сплошных мышц, широкоплечий, ходит всегда прямо. В свои 60 лет он передвигается с гибкостью кошки и природным изяществом атлета, тренирующегося с детства. В редкий для японца момент непринужденного общения Гэндзи предложил, чтобы я называла его Гасом, но мне сложно пойти на это — не стану же я звать Мурзиком бенгальского тигра.

Несмотря на свой внушительный вид, такого добряка, как Гэндзи, я в жизни не встречала. К таким подходят, чтобы спросить дорогу к железнодорожной станции, и можете быть уверены — он немедленно бросит все свои дела и отведет вас куда нужно. Гэндзи уже начал седеть, и характер постепенно отпечатывается на лице, как это бывает у пожилых, — вокруг глаз улыбчивые морщинки, умное, наблюдательное выражение. Но мне больше всего нравится, как он смеется. Откидывает голову и весь начинает трястись от хохота, тут же развенчивая японский стереотип сурового бизнесмена, чопорно восседающего за столом в конференц-зале.

Еще недавно Гэндзи возглавлял одну из крупнейших токийских корпораций. Человек, занимающий подобную должность, должен уметь моментально улаживать разногласия и одним взмахом ладони группировать пустившиеся в бегство войска. Все это он умеет, и при этом ему даже не приходится говорить «нет». Вот пример истинно японского тактичного стиля общения: Гэндзи спокойно выслушивает про очередную из моих идиотских затей, кивает головой, будто мои слова его впечатлили, и отвечает: «Да, но…» За этим «но» следует пауза, деликатно повисающая в воздухе. Я тут же понимаю, что на мое предложение наложено вето; не нужно ничего говорить прямо и начинать спор. Тема закрыта. Японцы привыкли понимать друг друга без слов; этим искусством Гэндзи владеет в совершенстве.

Но под кротким нравом Гэндзи скрывается почти фанатичная вера в две основные японские добродетели: долг и послушание. Он заботится обо мне, а я обязана делать так, как он говорит. Несмотря на кажущееся мягкосердечие, мой хозяин не из тех, кому станешь перечить.

Как и большинство успешных бизнесменов из Токио, Гэндзи учился в частной школе, достойно выдержал сложнейшие выпускные экзамены и впоследствии оказался в лучшем токийском частном университете. К 21 году у него была не только ученая степень по экономике, но и черный пояс шестой степени по дзюдо — поразительное достижение для таких лет. Оказавшись перед трудным выбором, он не колебался и принял престижную позицию в одной из старейших и авторитетных страховых фирм Токио. Дзюдо пришлось отодвинуть на второй план.