Овидий Горчаков - Внимание - чудо-мина !

Он вскакивает на подножку грузовика, машет другу.

- Пиши, брат! Полевая почта семьдесят пять-шестьдесят!..

Черняховский растерянно улыбается ему вслед, покачивает над плечом растопыренной пятерней.

Зайченко ставит пулемет на предохранитель, достает из кармана кисет с махоркой.

- Закуривай, братва! Добре! Это свои!.. Земляка встретили, товарищ лейтенант?

- Дружок, разведчик, - отвечает, все еще улыбаясь, лейтенант Черняховский. - Вместе на задании были от армейской разведки, вместе из окружения выбирались... Мировой парень... Воздух!..

Не договорив, он ныряет в кювет - с юга летит еще одно звено Ю-87.

ЗА ТОС ОТВЕЧАЮТ ГОЛОВОЙ

Автоколонна оставила рощу позади. Впереди тянутся, теряясь в мглистой сырой дымке, бескрайние поля. Всюду, куда ни кинешь взор, стелется серо-рыжая стерня - хлеб здесь успели собрать, это радует, но смогли ли его вывезти в глубь страны? Сердце крестьянского сына Ильи Григорьевича Маринова тоскливо сжимается при этой мысли. Неужто и здесь пропадает богатый урожай сорок первого? Неужто и здесь достанется он врагу?

Впереди, за извилистой речушкой, горит село. Громадное облако дыма поднимается над белыми мазанками, заволакивая весь восточный горизонт. Из села к мосту на шоссе тянется по шляху с криком и плачем, с мычанием коров, длинный обоз беженцев. Над мостом как назло, рокоча, кружит немецкая "рама".

- Нажимай! - кусая губы, говорит Маринов, - Надо обогнать обоз. Не проскочим через мост - застрянем тут с беженцами. Но не так быстро: в грузовиках динамит! - Он бросает взгляд на кировские часы - подарок командования за безупречную службу. - Десять тридцать пять по-московскому времени. На час опаздываем. До города, поди, рукой подать!

Водитель осторожно нажимает на газ. Глянув в полуоткрытое боковое окно, он опускает его ниже, вглядываясь вдаль.

- Товарищ полковник! - говорит он негромко. - Что это там? Посмотрите!

Вдвоем напряженно всматриваются они в темные силуэты на дальнем проселке. Какие-то грузные приземистые машины ползут наперерез автоколонне, к мосту. У водителя глаза оказываются острее, чем у полковника: в следующую же секунду он ясно различает ствол орудия, торчащий вперед, стальные гусеницы, облепленные грязью.

- Танки! - выдыхает Ваня. - Наши!

- Немецкие, - осекшимся голосом поправляет его полковник. - Танки Т-IV. Таких в Испании у них еще не было. А с этими наши "бетушки" не справятся. Зато наши Т-34... Куда понесся?! С ума сошел? Сколько раз тебе говорить динамит везем! А динамит не тол, от сотрясения, как нитроглицерин, взрывается. Тут - тише едешь, дальше будешь!.. Полегче, полегче!..

Он оглядывается назад: как там машины с динамитом? Видно, там тоже заметили танки, колонна сжимается, а этого как раз и нельзя делать!..

Он на ходу открывает дверцу. Извернувшись, кричит резко:

- Передать по колонне: держать дистанцию двадцать метров! А то достаточно будет одного попадания, чтобы вся колонна взлетела на воздух. Полсотни тонн взрывчатки не шутка!..

А танки неумолимо приближаются. Черные кресты с белыми обводами на лобовой и боковой броне. Темно-серые бронированные чудовища вот-вот выйдут на критическую километровую дистанцию, с которой они смогут расстрелять колонну из своих пятидесятимиллиметровых пушек. А быстрее ехать никак нельзя!..

В открытых люках стоят танкисты в черной форме и черных пилотках со знаком "мертвой головы". В передней машине офицер рассматривает колонну на шоссе в бинокль.

- Полегче! - снова бросает полковник водителю.

Уж лучше погибнуть от снаряда немецкой танковой пушки, чем от собственной роковой поспешности. Впрочем, погибать нельзя ни от того, ни от другого - необходимо выполнить задание. То задание, если разобраться, к которому его готовили и он сам с людьми готовился целых два десятка лет в армии. А для этого нужны стальные нервы. Сейчас и впредь. До самой победы!

- Полегче! Полегче!

Беженцы тоже увидели танки и нахлестывают своих лошадей и волов, пытаясь успеть перебраться через мост. Хотя уже ясно: им от танков все равно не уйти.

"Эмка" несется уже через мост. Его совсем не бомбили "штукасы" - видно, берегли для себя.

За "эмкой" мчатся головные грузовики.

Беженцы останавливаются у противоположного конца моста, начинают скучиваться...

Передний танк зловеще поводит дулом орудия, будто высматривая жертву.

"Эмка" проносится мимо беженцев.

- Прочь! Прочь от моста! - распахнув дверцу, во весь голос кричит им полковник. - Спасайтесь! Танки!..

Словно яростно хлопают тяжеленные железные двери: выстрел - разрыв, выстрел - разрыв!.. Уже бьют по мосту, по колонне пять, десять вражеских танков!.. Колошматят танковые пулеметы...

И то ли снаряд, то ли пуля попадает в одну из груженных динамитом машин. На месте машины, на месте моста возникает с грохотом, от которого глохнет все окрест, огромный круглый шар ярчайшего алого пламени. Он тут же гаснет, лопается, этот огненный шар, выпуская вверх и по сторонам облако густого дыма, пара, водяной пыли.

Только половина автоколонны успела проскочить через мост. Она скрывается и перелеске, в балке.

Высунувшись из "эмки", полковник Маринов видит, как отрезанная половина колонны быстро, под огнем немецких танков, пятится в рощу.

Полковник не останавливает прорвавшиеся машины, на ходу приняв решение пробиваться во что бы то ни стало в Харьков. Потеряна половина колонны, потеряна половина взрывчатки и почти вся ТОС. Там Ясенев. В худшем случае подполковник Ясенев выполнит свой долг: взорвет машины с ТОС и взрывчаткой. А его, Маринова, ждет Харьков, ждет командующий фронтом...

...В стекла полевого цейссовского бинокля видно, как беженцы гурьбой, бросив обоз, бегут к лесистой балке, как головные танки, паля из пушек на ходу, выезжают на автостраду.

Позади, в остановившемся недалеко от взорванного моста вездеходе марки "мерседес" стоит с биноклем генерал-лейтенант Георг фон Браун, командир 68-й пехотной дивизии вермахта. Крылатый черный плащ с красными лацканами, золотая вязь дубовых листьев на высоком стоячем воротнике, золотое шитье на заломленной фуражке. Поза картинная, воинственная, почти как на знаменитом фронтовом портрете фюрера.

Это и понятно. Впереди вертится с шестнадцатимиллиметровым "болексом" юркий кинооператор из берлинской кинохроники "Вохеншау" с маркой студии "УФА" на щегольском кожаном чехле киноаппарата.

Рядом с генералом в несколько более скромной позе застыл граф Карл фон Рекнер, сын давнего полкового товарища генерала графа Рекнера. Карл одет в блестящую черную форму унтер штурм фюрера СС. Собственно говоря, молодой граф служит в полку "Нордланд" дивизии СС "Викинг". Выполняя особое задание - требовалось захватить в целости и сохранности Днепрогэс, - Карл и его однокашники из "Блюторденсбурга" (Замка ордена крови), где проходили подготовку будущие офицеры "черного корпуса" Гиммлера, первыми прорвались к гигантской гидроэлектростанции, но, увы, большевики уже успели взорвать ее основные узлы. В Запорожье Карл случайно встретился с "дядей Георгом", дальним кузеном и генералом, выяснилось, что два батальона "викингов"танковый и моторизованный - прикомандированы как раз к 68-й дивизии "дядюшки Георга", и вот уже несколько недель, как СС-унтерштурмфюрер граф Карл фон Рекнер находится при особе генерала фон Брауна в качестве его почетного гостя и неофициального адъютанта.