Время собирать груши - Михаил Яковлевич Грушевский

соответствовал критериям отцовского внимания к семье и к сыну. И второй раз в жизни у моей мамы случился развод, уже с отчимом. Да, отчим был достаточно своеобразным человеком, с весьма деспотическим подходом к воспитанию – и собственного родного сына, и меня, своего пасынка. То, что он делал, с элементом юмора можно назвать «физическими замечаниями», то есть он очень часто применял грубую физическую силу в качестве меры убеждения.

Надо сказать, что ко мне он относился как к родному, то есть избивал душевно, как и собственного сына. Да и его сын, который был меня старше на пару лет, впитал отцовскую жесткость, переходящую в жестокость. И именно это послужило для моей мамы, как бы сейчас сказали, маркером для развода: когда возникла ситуация, когда надо было определяться, жить ли нам всем вместе с родным сыном отчима или развестись, она предпочла развод. Это отдельная, достаточно драматическая история, в которую, наверное, погружаться не имеет большого смысла, но моя мама всегда отстаивала мои интересы.

Мама ушла из жизни в 2009 году, и я до сих пор не могу абстрагироваться от ощущения утраты. У нас с моей женой есть традиция: мы в день рождения и годовщину смерти мамы отправляемся на Востряковское кладбище и рассказываем о происходящем в нашей жизни. Это очень трогательная и трепетная традиция в последние десять лет моей жизни. И, безусловно, мама была образцом самопожертвования. Я не знаю, соответствую ли я тем высочайшим критериям, которым она соответствовала. Для нее интересы сына были абсолютным приоритетом. Не знаю, может быть, это и неправильно. Должны же быть какие-то границы самопожертвования. Но так же, как она поступила с моим отцом, который был индифферентен ко мне, она уже по другим критериям решила, что и с отчимом надо расставаться, потому что мои интересы пострадают, если продолжать эти отношения. Жизнь показала, что мама была права в этом своем выборе, так как отчим не был предан и верен моей маме, он жил более «сложной» жизнью…

Повторюсь, своими лучшими качествами (во мне разные есть качества, но есть и хорошие) я обязан моей маме. И я думаю, что сам не смогу дотянуться до той высочайшей планки, которую она задавала в своей преданности. Мамочка была очень предана ближайшей родне. Точно так же и ее младший брат, Александр Миронович, мой дядя Саша. Ему 86 лет, и он всегда вспоминает маму как безоговорочно преданного семье человека. И мне кажется, это что-то эталонное, что невозможно повторить. По сути, я это теперь хорошо понимаю, мама всегда выбирала меня, а не женское счастье…

Что же касается моего родного отца, то, повзрослев, я объяснил для себя такое его поведение трагедией, случившейся с его первой женой и дочерью. Сначала его жена бросилась под поезд, а потом и дочь от первого брака. Сейчас я не найду могилу отца, поскольку все документы потеряны.

Итак, я тридцать с лишним лет прожил в доме на Маломосковской улице, и там огромным преимуществом для меня была близость к парку «Сокольники» – я туда частенько гонял на велосипеде. Когда сейчас проезжаю мимо этих мест, меня каждый раз охватывают ностальгические чувства.

Школа

Как я уже говорил, мама у меня была начальником планово-экономического отдела, и у нее был план: отправить сына в школу – тогда учились десять лет. И все. Она меня туда отвела, и я очень быстро подружился со всеми, получив свое вековое прозвище «Груша» первого же сентября. Очень оригинально и свежо! И вот мне уже шестьдесят лет, а я все Груша и Груша.

В школе я был хорошистом: троек практически не было, а вот пятерок был ограниченный контингент, как говорили в те годы в программе «Время». Только по гуманитарным предметам.

Кстати, я отучился в одной школе, школу не менял. Это была школа № 279, район ВДНХ. В шаговой доступности от Маломосковской улицы. Напротив – кинотеатр «Космос», рядом – финансовый тогда еще институт, ныне, разумеется, академия. Школа на церковной горке: там действительно есть церковь и небольшая возвышенность. Школа лет двадцать назад была реконструирована. Точнее, снесена и на ее месте построена новая. И она тоже № 279. С 1973 года она носит имя писателя Александра Трифоновича Твардовского.

Первый мой большой школьный успех был связан с новогодним капустником, с пародией на учителя физики Виктора Адамовича. Когда я репетировал в актовом зале, мимо проходила директор школы и приняла меня за него: «А почему Виктор Адамович участвует в капустнике? Это не по правилам», – сказала она, и на следующий день после капустника я проснулся Адамычем. Меня так стали называть и школьники, и директор. Прикольно было быть героем школы, но далеко идущих выводов я тогда не делал и об артистической карьере не задумывался.

Но это был именно крупный школьный успех. До этого я в пионерских лагерях позволял себе выходить на сцену. Несколько раз пел. Видимо, делал я это очень плохо, потому что волновался и, наверное, мимо мелодии пел. А первую пародию я воспроизвел не в школе, а в пионерском лагере. Но тогда просто собезьянничал, услышал у Геннадия Хазанова пародию на комментатора Николая Озерова и воспроизвел ее со всей детской непосредственностью. В пионерском лагере имел огромный успех. Получил, конечно же, прозвище «Груша» и стал дополнительно «Артистом».

Кстати, из-за «Груши» я дрался в школе. Фамилия Грушевский побуждала моих одноклассников обыгрывать: «висит груша – нельзя скушать». До какого-то момента меня это дико раздражало. Я дрался и дрался, а потом просто перестал, так как понял, что юмор и самоирония – более сильное оружие, чем кулаки.

Принесли ли мне мои пародии популярность у девочек? Не знаю. Я был очень стеснителен и зажат…

На рубеже третьего и четвертого класса случилась моя первая школьная любовь. Я даже носил портфель, благо было по дороге и очень удобно. Практически на полпути к моему дому жила девочка по имени Женя. Я сначала просто дергал ее, как положено, за косички. И шлепал портфелем по спине или чуть ниже. А потом уже стал более галантно доносить портфель до ее подъезда. Наслушался про «тили-тили-тесто».

Мы тогда росли другими. Когда в десятом классе у нас мальчик с девочкой поцеловались на задней парте и стало известно, что у них серьезный роман, это было ЧП районного масштаба.

Помню, что, наверное, только классе в десятом я рискнул пригласить девочку на танец. Было ли это в пионерском лагере или вне его, я не помню. Я, наверное, пользовался