Анри Барбюс - Сталин

Ее стремления были удовлетворены реформами 1860—1869 годов; отменой крепостного права, созданием земств, реорганизацией судов. Но как ни сенсационны были по внешности эти реформы, в конце концов выяснилось, что серьезных изменений они не внесли. Отмена крепостного права была вызвана отнюдь не соображениями справедливости; в основе ее лежали, с одной стороны, соображения финансового порядка, с другой — интересы крупных помещиков и, наконец, с третьей — политический расчет: как бы освобождение крестьян «не началось само собою снизу» (слова самого царя). Из всего этого обмана и разочарования родилось сильное так называемое народническое движение. Нам не нужно, — говорили народники, — гипнотизировать себя примером Запада; надо, наоборот, вернуться к специфически русским формам, каковы мир (деревенская община) и артель. Этим путем русский народ достигнет социализма, «минуя муки капитализма». Расцвет народничества («Земля и воля», «Народная воля» и т. д.) приходится на период 1870—1881 годов, когда народники, которых в Европе называли нигилистами, атаковали самодержавие Зимнего дворца бомбами и террористическими покушениями. Но репрессии, последовавшие за убийством Александра II (1881), разгромили народнические организации. От них остались лишь теоретики-литераторы.

В ранней юности Ленин посещал народнические кружки. Его старший брат, Александр, был связан с «Народной волей»; в 1887 году он был повешен. Сестра Ленина, Мария Ильинична, рассказывает нам, как ужасная весть о казни дошла до семьи Ульяновых:

«Десятки лет прошло с тех пор, но и теперь я хорошо вижу выражение лица Владимира Ильича в ту минуту и слышу его голос: „Нет, мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо идти“».

Этим новым путем был научный социализм, преемник старого идеала политической свободы — всеобщего равенства и братства, отмены привилегий, — научный социализм, созданный и разработанный в середине XIX века Карлом Марксом. Одна из основных особенностей марксистского учения, очистившего старый социализм от его смешных и опасных наивностей, это единство экономики и политики, социализма и рабочего движения. В настоящее время необходимость такого единства кажется нам вполне очевидной. Но это пришло не сразу; в свое время необходимо было разобрать и распутать все, — выработать четкую и обоснованную теорию.

Социалистическое движение создало международную организацию. За Первым Интернационалом, основанным Марксом и Энгельсом и заложившим идеологические основы пролетарской борьбы, последовал Второй — он подготовил почву для широкого, массового рабочего движения. Социалисты-марксисты, в отличие от «социалистов-революционеров» и анархистов (последних оставалось немного, но это были горячие головы), не признавали индивидуального террора. Эта слепая, невежественная хирургия, в большинстве случаев не достигающая цели, для них была делом чужим. Их дело — выявлять противоположность интересов труда и эксплуататорского капитала, поднимать сознательность рабочих и, на прочной основе практического учения, организовать подобное океанскому прибою движение эксплуатируемых и угнетенных.

В результате окончательного распада народничества, а также на почве той относительной индустриализации, которую Россия пережила в последние годы XIX века, марксизм делал довольно быстрые успехи. Ленин отдался ему целиком. Он предпринимает широкую и ожесточенную кампанию за учение Маркса, за организацию масс, против бестолкового романтизма и «объективно реакционных» иллюзий народничества. Один свидетель рассказывает нам о подпольной, «очень конспиративной вечеринке» в Москве, в 1893 году; где у всех «развязались языки». И вот там «молодой человек с лысиной, — очень любопытная фигура и уже крупная величина среди марксистов» (Ленину было тогда всего 23 года), — победоносно выступил против знаменитого теоретика народников — В. В. Воронцова.

Первая программа русских социал-демократов была выработана группой «Освобождение труда» еще в 1884 году. В то время почти все члены этой группы умещались в одной лодке во время прогулок по озеру в Швейцарии. Вначале марксистское движение (как и народническое) было по своему составу почти исключительно интеллигентским. Страшный голод 1891 года побудил интеллигентов-инициаторов, как Плеханов и Аксельрод, искать связей в рабочем классе. Создалось множество кружков и обществ. Первый съезд, состоявшийся в Минске в 1898 году, объединил все эти группировки и избрал Центральный Комитет; однако большинство членов съезда было арестовано, так что провести его решения в жизнь не удалось.

Внутри молодой партии уже начинали намечаться некоторые разногласия, — именно, по вопросу о том разделении, которое иные считали необходимым установить между борьбой экономической (ее объявляли делом рабочих) и борьбой политической (ее объявляли делом всей демократии).

Ленин поставил себе задачей создать подлинное единство и действительно организовать ту социал-демократическую партию, которая в 1898 году была основана лишь формально. Он работал над этой задачей и добился успеха, — добился в разгар реакции, в период торжества всероссийского рабства народов, превращенных в быдло, в разгар зверского царства Романовых, царства раззолоченных тюремщиков, сидевших на всех ступенях иерархической лестницы и расточавших общественные деньги.

Период, когда марксизм начал объединять русские и нерусские революционные течения и силы в царской империи, — это примерно тот самый период, на котором мы прервали наш биографический рассказ; как раз в 1897 году Иосиф Виссарионович Джугашвили руководил в тифлисской семинарии марксистским кружком, превращая, по словам Сандро Мирабишвили, дортуар во вторую семинарию.

Семинария эта, как и все прочие, была подлинным очагом реакции и удушливых традиций. При этом ею управляли хитрые администраторы: «в 9 часов звонок к чаю, уходим в столовую, а когда возвращаемся к себе в комнаты, оказывается, что уже за это время обыскали и перепотрошили наши вещевые ящики …».

Но, несмотря на все это, — а может быть, и именно поэтому, — семинария была «рассадником идей». Независимо от воли руководителей, это учебное заведение давало приют росткам недовольства и протеста, — протеста как против внутренних порядков, так, кстати, и против многого другого. Тут формировались еретические кружки, — беседы проводились, разумеется, по уголкам, шепотом. Был кружок националистический (когда же, наконец, Грузия будет независимой!), был кружок народнический (долой тиранов!), был и кружок марксистов-интернационалистов. В этот-то кружок и вошел по непреодолимой умственной склонности Иосиф или, точнее, Сосо Джугашвили.