Kiedis Anthony - Scar_Tissue_rus

Часть меня говорила: “Боже мой, я не хочу быть разорванным на куски здесь. Он никогда этого раньше не делал, и я не допущу, чтобы с ним что-то случилось”. Но другая, большая часть меня, просто хотела героин, поэтому я достал последние сорок долларов, которые я спрятал заранее, и отдал их ему. Он исчез внутри здания.

Я принимал кокаин много дней подряд, поэтому у меня были галлюцинации в странной неопределённости между сознанием и сном. Всё, о чём я мог думать, это о том, что мне действительно было нужно, чтобы он вышел из этого здания с моими наркотиками. Я снял с себя самое дорогое, свою старинную кожаную куртку. Годами ранее мы с Фли потратили все свои деньги на эти одинаковые кожаные куртки, и эта куртка стала для меня домом. В ней хранились мои деньги, ключи и в маленьком узком потайном кармане были мои шприцы.

А тогда я чувствовал себя настолько разбитым и замёрзшим, что просто присел на ограду и накинул куртку себе на грудь как одеяло.

“Давай, Марио, давай. Спустись сейчас же”, - молил я. Я представлял, как он выходит из здания совершенно разной походкой. От спотыкающегося шага растоптанного парня до торопливой походки беззаботного парня, как бы говорящей: “Давай пойдём и примем это”.

Я только закрыл глаза на один момент, как вдруг почувствовал тень, приближающуюся ко мне. Я оглянулся и увидел направляющего ко мне неповоротливого, большого, грязного, сумасшедшего мексиканского индейца с парой огромных индустриального размера “голову прочь” ножниц. Он практически доставал до меня, поэтому я выгнул свою спину вперёд так, чтобы уйти от его удара. Но внезапно другой тощий маленький безумный мексиканский засранец выпрыгнул и оказался передо мной, держа в руках угрожающе выглядящий раскладной нож.

Я принял мгновенное решение, что ни за что не позволю большому парню вонзить его мне в спину; я лучше попробую разобраться с этим жалким подобием убийцы, который был передо мной. Всё происходило так быстро, но, когда ты можешь вот-вот умереть, ты переходишь в этот режим замедленного действия, где вселенная любезно даёт тебе шанс, раздвигая границы времени. Я подпрыгнул и, прикрывшись своей кожаной курткой, накинулся на тощего парня. Я кинул в него куртку и отвел от себя нож, потом выбил его и убежал так быстро, как только мог.

Я бежал и бежал без остановок пока не добрался до места, где была припаркована моя машина. Но потом я понял, что у меня не было ключей. У меня не было ни ключей, ни денег, ни шприцев и, что хуже всего, не было наркотиков. А Марио был не тем парнем, который бы вышел и искал меня. Поэтому я пешком пошёл назад к его дому. Взошло солнце, и нам нужно было через час ехать в Аризону. Я подошёл к таксофону и нашёл немного мелочи, чтобы позвонить Линди: “Линди, я в районе седьмой улицы и Эльварадо, я не спал некоторое время, моя машина здесь, но у меня нет ключей. Можешь подхватить меня по дороге в Аризону?”

Он привык к подобным бедственным звонкам от меня, поэтому через час наш синий фургон с оборудованием и другими парнями вывернул из-за угла. И расстроенный, грустный, разорванный и грязный пассажир забрался внутрь. Я сразу же ощутил холодный приём от остальных членов группы, поэтому я просто растянулся на полу между сиденьями, лёг головой на возвышение между двумя передними сидениями и вырубился. Спустя часы, я проснулся, пропитанный потом, оттого, что лежал на верхушке двигателя, где температура была около 115 градусов. Но я чувствовал себя прекрасно. Мы с Фли разделили между собой таблетку ЛСД и отлично сыграли в том диско-баре.

Большинство людей рассматривают вопрос продолжения рода как простую биологическую функцию. Но я уверен, что на каком-то этапе духи выбирают родителей, потому что у этих потенциальных родителей есть определённые черты и качества, которые должны ассимилироваться в будущем ребёнке на протяжении его или её жизни. Итак, за двадцать три года до того, как я оказался на углу седьмой улицы и Эльварадо, я впервые узнал Джона Майкла Кидиса (John Michael Kiedis) и Пэгги Ноубел (Peggy Nobel), двух прекрасных, но обеспокоенных людей, которые были для меня идеальными родителями. Эксцентричность, творческий потенциал и отрицание истеблишмента моего отца, соединённые со всепоглощающей любовью, теплотой и трудолюбивым постоянством моей матери, составляли оптимальный баланс черт для меня. Итак, по своей воле или нет, я появился на свет третьего февраля 1962 года в ужасно холодную и снежную ночь в крошечном доме на вершине холма в Грэнд Рэпидс, штат Мичиган.

Вообще-то, мои родители оба были бунтарями, каждый в чём-то своём. Семья моего отца иммигрировала в Мичиган из Литвы в начале 1900-х годов. Антон Кидис (Anton Kiedis), мой прадед был невысоким, коренастым, грубым парнем, который держал всё своё хозяйство в ежовых рукавицах. В 1914 году родился мой дед Джон Элден Кидис (John Alden Kiedis), последним из пяти детей. Затем семья переехала в Грэнд Рэпидс, где Джон пошёл в среднюю школу и отлично проявлял себя в учёбе. В юности он был подающим надежды эстрадным певцом а-ля Бинг Кросби (Bing Crosby) и отличным автором-любителем небольших рассказов. Расти в доме Кидисов значило, что мой дед не мог пить, курить сигареты или выражаться. У него не было проблем с соблюдением этого строгого стиля жизни.

В конечном счете, он встретил прекрасную женщину по имени Молли Вэнден-вин (Molly Vanden-veen), чьи корни частично были английскими, ирландскими, французскими и голландскими (и, как мы недавно узнали, в ней текла кровь могикан, что объясняет мой интерес к культуре коренных американцев и мою связь с Матерью Землёй). Мой отец, Джон Майкл Кидис, родился в Грэнд Рэпидс в 1939 году. Четырьмя годами позже мои дедушка и бабушка развелись, и мой папа остался жить со своим отцом, который работал на фабрике, производящей танки для усиления армии.

Через несколько лет, мой дед снова женился, и у моего папы и его сестры началась более обычная семейная жизнь. Но мой папа не мог терпеть тиранию Джона Элдена. Папа должен был работать в семейном бизнесе (на бензоколонке, а позже в закусочной). Он не мог играть со своими друзьями, не мог поздно ложиться спать, не мог даже и думать о том, чтобы пить или курить сигареты. Во главе всего этого была его мачеха, Эйлин (Eileen), которая набожно придерживалась Голландской Христианской Реформы. Она заставляла моего отца ходить в церковь пять раз в неделю и три раза в воскресение, этот опыт в будущем вызовет у него озлобление по отношению к организованной религии. В четырнадцать лет он убежал из дома, запрыгнул на автобус, ехавший в Милуоки, где он провёл большую часть времени, без билета пробираясь в кино и выпивая бесплатное пиво в пивных. Через некоторое время он вернулся в Грэнд Рэпидс и поступил в среднюю школу, где встретил Скотта Сэйнт Джона (Scott St. John), симпатичного, распутного неудачника, который познакомил его с жизнью мелких преступлений. Я всегда расстраивался, когда слушал истории об их делах, потому все они были неудачными. Однажды они пошли на близлежащий пляж, разделись до трусов, чтобы слиться с окружающими, а потом украли оставленный без присмотра бумажник. Но на пляже был, по крайней мере, один свидетель их преступления, поэтому немедленно появился офицер полиции, и он пришёл за двумя парнями в трусах-боксерах. Их повязали, и им пришлось провести всё лето в тюрьме.