Роман Белоусов - Франсуа Антон Месмер

Доктор медицины Матильда Людендорф выпустила в 1928 году книгу «Неискупленное злодеяние против Лютера, Лессинга, Моцарта и Шиллера».

С Моцартом (по Матильде Людендорф) дело обстояло так: когда началась революция во Франции, масоны заставили Моцарта и его старого приятеля Эмануэля Шиканедера (либреттиста, антрепренера и масона) написать оперу в прославление их ордена. Но Моцарт, узнав в ложе, что братья готовят покушение на австриячку Марию-Антуанетту, французскую королеву, ужаснулся и повернул сюжет против них. Герой оперы («Волшебной флейты») принц Тамино — это сам Моцарт, его отец — немецкий народ, а Памино, которую спасает Тамино-Моцарт своей волшебной флейтой (немецкой музыкой), — это Мария-Антуанетта. За это его покарали враги немецкого народа.

О бредовом опусе Матильды Людендорф можно было бы и не вспоминать, если бы эта книга не стала библией современных германских обновителей мифа о смерти Моцарта.

В 1961 году Кернер в брошюре «Смертельная болезнь Моцарта» пишет: «Событие 1791 года простирается существенно дальше, чем в личную сферу того, кого это непосредственно касается, так как для убийства из личных побуждений или из чистой зависти рамки были слишком пышными, слишком внушительным было культово-ритуальное облачение действий той волшебной оперы и ноябрьских событий того же года!»

«Ноябрьские события» — это роковое исполнение кантаты, а «волшебная опера» — «Волшебная флейта». На титульном листе изданного к премьере оперы либретто Кернер усмотрел грозное предзнаменование — масонские знаки, символизирующие вестника богов Меркурия. С Меркурием, известным своей подвижностью, средневековые алхимики связывали представление о ртути. А Моцарта, утверждает Кернер, отравили двухлористой ртутью — сулемой!

«Волшебная опера, — глубокомысленно обобщает майнцский терапевт, — стала мавзолеем чудо-ребенка и позднейшего чудо-человека». Слова о чуде-ребенке не случайны. В одной из работ Кернера на тему о смертельной болезни Моцарта, напечатанной в кельнском медицинском журнале в феврале 1963 года, в качестве криминальной улики воспроизведена гравюра с портрета семилетнего «композитора и маэстро музыки». Под портретом — стихотворная цитата из так называемого гомеровского гимна Гермесу.

Возможно недоумение: какое отношение могут иметь портрет вундеркинда и гомеровские стихи к смерти Моцарта и медицинскому журналу?

Ответ дают мифология и алхимия: Гермес — тот же Меркурий, как его звали римляне, Меркурий — ртуть, а ртуть — яд.

«От того юношеского портрета Моцарта на восьмом году жизни, — торжественно заявляет Дитер Кернер, — с помещенным под ним гомеровским гимном Гермесу «Гимну Меркурию» до смерти замыкается ужасный круг…»

Этой анекдотической мистификацией, казалось, можно было бы замкнуть и круг исследований «тайны смерти» Моцарта. Но оказалось точку ставить рано.

В 1933 году английский литератор Фрэнсис Карр провел своеобразное «судебное разбирательство» по делу об убийстве Моцарта. В процессе участвовали юристы, адвокаты, музыковеды и журналисты из разных стран. На воображаемой скамье подсудимых находилось четверо, однако имени Сальери среди них не было. Вывод, к которому пришли, гласил, что преступление совершил неизвестный, скорее всего наемный убийца, оплаченный венскими масонами. В ходе дознания всплыло имя Франца Хофдемеля, связанного с кругами масонов, и раньше редко упоминаемое в связи со смертью Моцарта.

Зрители на суде выступили в роли присяжных. Они должны были проанализировать все факты, новые и старые, а также слухи, касающиеся смерти Моцарта, особенно версию об отравлении. Большинство «присяжных» вынесло общий вердикт о том, что имело место убийство. Но конкретно, кто же его совершил? Тут голоса разделились следующим образом: 60 назвали убийцей Хофдемеля, 39 — ученика Моцарта Зюсмайра, 28 — Сальери. Решение жюри присяжных в значительной мере основывалось на выводах Фрэнсиса Карра. Вскоре он выпустил об этом книгу, ставшую своего рода сенсацией. В ней впервые было обстоятельно рассказано о «взбудоражившей всю Вену» драме, происшедшей 6 декабря 1791 года в доме Хофдемеля.

Толчком к созданию книги послужило неизвестное письмо Моцарта. В декабре 1970 года на аукционе «Штаргардт» в Марбурге было продано за 28 тысяч марок письмо Моцарта от 2 апреля 1789 года и адресованное члену масонской ложи, юристу Францу Хофдемелю. В нем содержалась просьба о денежной ссуде в размере 100 гульденов для поездки в Берлин. Просьба была удовлетворена. Но из-за болезни композитора поездка не состоялась.

Кто же такой этот Хофдемель? Это был преуспевающий член судебной палаты, юрист, вполне обеспеченный, отличавшийся, однако, дурным характером. Слыл мрачным субъектом, честолюбцем и бешеным ревнивцем. Его молодая красивая жена отличалась весьма легким нравом. Звали ее Магдалена. Она была начинающей пианисткой и любимой ученицей Моцарта. Он посвятил ей свой «самый интимный» фортепианный концерт с оркестром и некоторые сонаты.

Для Ф. Карра является несомненным, что молодой красивый и знаменитый Моцарт и прекрасная Магдалена были любовниками. Рассказывали, что Моцарт никогда не брал девушку в ученицы, если не был в нее влюблен. Как говорится, по долгу службы Моцарт часто бывал в доме четы Хофде-мель на улице Грюнангергассе, 10. Здесь он музицировал и часто обедал. Но главной целью посещений были занятия музыкой с Магдаленой. Случалось, молодые люди оставались наедине — муж Магдалены скрепя сердце по делам покидал свою 23-летнюю супругу.

6 декабря 1791 года Вену взбудоражило известие о драме, происшедшей в доме Хофдемеля. Сразу же следует напомнить, что случилось это сразу же после смерти Моцарта.

В тот день Магдалена возвратилась домой из собора святого Стефана, где заказала службу в память по умершему днем раньше Моцарту, своему учителю. Едва она вошла в комнату, как муж бросился на нее с бритвой в руке, намереваясь убить.

Она была на пятом месяце… В ужасе закричав и разбудив годовалого ребенка, который тоже залился криком, Магдалена пробовала защищаться.

К счастью, на крики прибежали соседи. Хофдемель бросился из комнаты и заперся у себя. На просьбу отворить дверь не отвечал. Тогда ее выломали и увидели страшную картину: тридцатишестилетний судья лежал на кровати с перерезанным горлом, все еще сжимая в руке бритву. Он скончался от потери крови.

Жену его нашли без сознания. У нее на лице, шее, руках и груди имелись многочисленные раны. Ее спасли усилия двух врачей, но она так и осталась обезображенной. Позже, после длительного лечения, ее сослали к отцу в Брюнн (Брно), назвав это «великой милостью императрицы, взявшей вдову под свое покровительство». Там она и разрешилась от бремени.